– Конечно, Чарлтонбери – имение выдающееся. Она говорила с заученным воодушевлением, но вдруг что-то укололо ее. Появилось какое-то смутное беспокойство, нарушающее радостную безмятежность. В данный момент она не задержалась на нем, но позднее, когда Уиндлешэм ушел, она задумалась и постаралась определить причину беспокойства.
Чарлтонбери – конечно, ей был неприятен разговор о нем. Но почему? Чарлтонбери – поместье знаменитое. Предки Уиндлешэма владели им с Елизаветинских времен. Стать хозяйкой Чарлтонбери – значило занять в обществе положение недосягаемое. А сам Уиндлешэм был одним из самых блистательных женихов Англии.
Естественно, он не мог принять Вудхолл всерьез… Вудхолл не идет ни в какое сравнение с Чарлтонбери.
Да, но Вуд принадлежит ей! Она разыскала, выбрала его, купила, потратила столько сил, денег. Это было ее собственное владение – ее королевство.
Если же она выйдет замуж за Уиндлешэма, Вуд станет ненужным. Зачем им два загородных имения? И конечно, пожертвовать придется Вудхоллом – тогда она, Линнет Риджуэй, перестанет существовать. Она станет графиней Уиндлешэм, придачей Чарлтонбери и его хозяина. Она станет супругой короля, но сама уже не будет королевой.
«Какие глупости», – сказала себе Линнет.
За окном послышался шум подъезжающей машины.
Линнет неторопливо тряхнула головой. Приехала Джекки со своим женихом. Линнет пошла им навстречу.
– Линнет!
– Джекки бросилась к ней.
– Это Симон.
Симон, это Линнет. Она самое удивительное существо в мире.
Линнет увидела высокого широкоплечего парня, синеглазого, со светлыми, коротко подстриженными волосами, у него был квадратный подбородок и обаятельная мальчишеская улыбка. Она протянула ему руку. Его ладонь была твердой и теплой. Ей понравилось наивное, восторженное восхищение, с которым он смотрел на нее. Джекки сказала ему, что она удивительная, и он без сомнения согласился с Джекки. Сладкое теплое возбуждение охватило Линнет.
– Как вам здесь нравится? Не правда ли, мило? Входите же, Симон. Разрешите мне приветствовать моего нового управляющего.
И, повернувшись, чтобы провести их в дом, подумала: «Мне хорошо, мне очень-очень хорошо. Мне нравится жених Джекки, мне он очень нравится».
И вдруг что-то сжалось внутри: счастливая Джекки.
8
Тим Аллертон потянулся в шезлонге и зевнул, глядя на море. Он искоса поглядывал на свою мать.
Миссис Аллертон была миловидная женщина лет пятидесяти с белоснежными седыми волосами. Всегда, обращаясь к сыну, она строго сжимала губы и тем надеялась скрыть свою бесконечную любовь к нему. Но даже людей совсем посторонних ей не удавалось обмануть, не говоря о самом Тиме.
– Что у тебя на уме, Тим? – спросила миссис Аллертон настороженно; ее яркие темно-карие глаза с тревогой смотрели на сына.
Тим улыбнулся ей.
– Я думал о Египте.
– О Египте?
– В ее голосе звучало беспокойство.
– Там тепло, там ленивые золотые пески. Нил. Я хотел бы проехать вверх по Нилу, а ты?
– Конечно, я бы тоже хотела.
– Она говорила сухо. Но Египет – это дорого, мой милый. Это не для тех, кому приходится подсчитывать каждое пенни.
Тим засмеялся. Он встал, выпрямился. И вдруг оживился, подтянулся, в голосе зазвучало волнение.
– Я беру расходы на себя. Да, матушка. Я играл на бирже и весьма удачно. Мне сообщили сегодня утром.
Сегодня утром, – его мать резко вскинула голову, – но ты получил только одно письмо от…
– Она не договорила и закусила губу.
Тим раздумывал – рассердиться или превратить все в шутку. На этот раз внутренний спор решился в пользу шутки.
– И письмо это от Джоанны, – холодно закончил он ее фразу.
– Совершенно верно, мама. Ты же у нас королева детектива! Сам великий Эркюль Пуаро, будь он поблизости, склонил бы перед тобой голову.
Миссис Аллертон смутилась.
– Я случайно взглянула на конверт и поняла…
И поняла, что письмо не от биржевого маклера? Совершенно верно, говоря точнее, я получил от них известие вчера. У бедной Джоанны такой характерный почерк – буквы расползаются по конверту, как пауки.
Миссис Аллертон подумала: «Почти все свои письма он мне показывает, а письма от Джоанны всегда прячет». Но она подавила эти мысли и решила вести себя, как подобает леди.
– Джоанна довольна жизнью? – спросила она.
– Да, кажется, не очень. Она собирается открыть магазин деликатесов в Мейфеар.
– Всегда жалуется, что нет денег, а сама без конца разъезжает по всему свету, да и каждое ее платье стоит кучу денег. Она так роскошно одевается, – говорила миссис Аллертон раздраженно.