— Да, я слышал об этом, — кивнул Юдо. — Мой слуга Робин видел воловью упряжку. Буду рад, если эта земля станет давать добрый урожай, хотя теперь это меня не касается.
— Зато нас первый урожай, который дала эта земля, ничуть не обрадовал, — без обиняков заявил Хью. — Плуг на повороте у края поля наткнулся на мертвое тело. Это была женщина. Мы перенесли ее останки в монастырскую часовню.
Юдо Блаунт так резко прервал свое занятие — он наполнял вином бокал гостя, — что кувшин в его руке задрожал и вино разлилось. Он уставился на Хью полным недоумения взглядом и замер с приоткрытым ртом.
— Труп женщины? — после минутного молчания вымолвил он. — Что, она там была похоронена? Сколько же времени она пролежала в земле? И кто она такая?
— Нам об этом ничего не известно. Мы только можем сказать, что это — останки женщины. Умерла она, самое большее, лет пять тому назад, а возможно, пару лет или даже год назад. Не случалось ли вам в последние годы видеть здесь людей из чужих краев, не происходило ли что-нибудь такое, что привлекло ваше внимание? Я понимаю, вам незачем следить за этим участком — ведь последний год им владело аббатство в Хомонде. Но Земля Горшечника так тесно соседствует с вашей, что ваши вилланы должны были заметить чужаков. Вы никого не подозреваете?
Юдо отрицательно покачал головой:
— Я не бывал там с тех пор, как мой отец, да упокоит Господь его душу, отдал это поле Хомондской обители. Мне говорили, что какие-то бродяги часто заходили в пустой дом на этом участке во время последней ярмарки и какие-то путники ночевали в нем прошедшей зимой. Но кто они такие — мне не известно. Не слыхал я и о каком-нибудь несчастье или злодеянии, здесь случившемся. Поэтому новость, которую вы мне сообщили, чрезвычайно меня удивила.
— Нас всех тоже, — заметил Хью. В голосе его звучала печаль. Он поднял бокал с вином. В холле становилось темно, уже зажгли огонь. В открытую дверь было видно, как голубоватый туман наплывает на меркнущее золото заката.
— Вам за последние годы не доводилось слышать о какой-нибудь женщине, заблудившейся в этих краях? — продолжал свои расспросы Хью.
— Нет. Мои люди живут поблизости от этого поля, они бы знали и, конечно, рассказали мне или моему отцу, когда он был еще жив. Он был хорошо осведомлен о происходящем в округе, ему докладывали буквально обо всем, зная, что он вряд ли позволит какому-нибудь злодею уйти безнаказанно.
— Да, это правда, — с теплотой в голосе заметил Хью. — Но вы ведь помните, что на том самом участке жила одна женщина, которая покинула свой дом, не сказав никому ни слова.
Юдо вновь посмотрел на Хью, и взгляд его больших голубых глаз выражал явное недоверие. Лицо его стало мрачным..
— Жена Руалда? — спросил он. — Это невозможно. Все знают, что она уехала отсюда, никакого секрета тут нет. Вы в самом деле считаете, что это произошло недавно? Но даже если и так, то думать, что это Дженерис, — нелепость! Она ушла с другим мужчиной, и никто ее за это особенно не винит: ведь муж ушел от нее в монастырь, а она все равно была связана узами брака. Мы старались помочь ей, чем могли, но ей этого было мало. Она хотела любить и быть любимой. Вдова может снова выйти замуж, но Дженерис не была вдовой. И она предпочла уйти отсюда со своим возлюбленным. Неужели вы серьезно думаете, что в часовне лежат останки Дженерис?
— Я в полном недоумении, — признался Хью. — Само место погребения и его способ вызывают так много вопросов, что поневоле растеряешься! Сейчас лишь несколько человек знают о происшедшем, но скоро эта новость распространится, и тогда пойдут толки и пересуды. Лучше, если вы сами опросите ваших людей и узнаете, не приметил ли кто чего-нибудь подозрительного, к примеру, не прятался ли кто в доме на Земле Горшечника приблизительно в то время, когда исчезла жена Руалда. И не было ли там другой женщины? Если нам удастся узнать имя покойницы, то это чрезвычайно поможет в разгадке сей таинственной истории.
Видно было, что только сейчас Юдо до конца осмыслил слова шерифа. Да, это было очень неприятно, хотя и не грозило как будто нарушить течение его упорядоченной жизни. Молодой человек погрузился в размышления. Он вертел в руках свой бокал, время от времени бросая взгляд на Хью, который сидел молча, не мешая ему думать.
— По вашему мнению, — наконец спросил Юдо, — найденная на поле женщина была убита и похоронена тайно? Значит ли это, что под подозрение может попасть Руалд? Я не верю, что он способен на преступление. Разумеется, я опрошу моих людей и извещу вас, если обнаружится нечто стоящее. Но я не сомневаюсь, что если бы на Земле Горшечника мои люди заметили что-то необычное, я бы уже знал об этом.
— И все-таки, пожалуйста, проведите опрос. Всякий пустяк, на который можно не обратить внимания при обычных обстоятельствах, приобретает в данном случае большое значение. Я же соберу все доступные мне сведения о Руалде и его жене — опрошу всех, кто может что-либо знать. Он уже видел останки, — угрюмо добавил Хью, — и не смог с уверенностью сказать, его это жена или нет, но можно ли винить его за это — ведь любому мужчине, даже прожившему с женой много лет, сложно было бы опознать ее по одному скелету и волосам…
— Не мог он так обойтись со своей женой, — уверенно заявил Юдо. — Ведь она не сразу исчезла. Руалд находился в монастыре уже несколько недель, а она все еще жила у себя в доме и только потом покинула его. И если это она убита, то, скорее всего, какой-нибудь нищий, охочий до чужого добра, или же работник зарезал ее, польстившись на ее одежду или имущество.
— Вряд ли, — сказал Хью, поморщившись. — Она была похоронена в приличной одежде, лежала прямо, руки ее покоились на груди и сжимали грубый крест, сделанный из ракитовых веток. И никаких следов ранений или сломанных костей. Хотя, возможно, ее убили ножом, ударив прямо в сердце. Кто теперь расскажет об этом? Но погребена она была хоть и тайно, но с должным уважением. Вот что самое странное в этой истории.
Юдо покачал головой и нахмурился — удивление его все возрастало.
— А не священник ли похоронил ее, — предположил он, — если он случайно обнаружил ее труп? Хотя нет, он бы оповестил окружающих и, конечно, похоронил ее в освященной земле.
— Наверняка найдутся такие, — задумчиво проговорил Хью, — кто скажет, что это муж убил ее, ведь между ними были раздоры в последнее время, и что это она его довела до преступления… Но у нас нет пока причин подозревать Руалда, — он вроде бы постоянно находился в обществе братьев, один никуда не выходил из монастыря, а его жену видели в это время живой и невредимой. Мы соединим воедино все показания и тогда будем точно знать, куда ходил и где был Руалд, после того как стал послушником. И расспросим людей, не посещала ли эти места в последние годы какая-нибудь пришлая женщина.
Понаблюдав с минуту через открытую дверь, как сгущаются сумерки, Хью поднялся со своего места:
— Я, пожалуй, поеду, и так я отнял у вас много времени.
Юдо тоже встал с решительным видом, как будто готовый немедленно начать действовать.
— Вы поступили совершенно правильно, шериф, обратившись прежде всего ко мне. Будьте уверены, я сразу же опрошу своих людей. У меня странное чувство, что это поле все еще принадлежит мне. Ведь если земля переходит к другому владельцу или даже церкви, в ней все равно остаются наши корни. Я старался не проезжать мимо, чтобы не было искушения осуждать новых владельцев за то, что они не обрабатывают эту землю и она не приносит пользы. Я был искренне рад, услышав об обмене участками: знал, что наше аббатство найдет Земле Горшечника лучшее применение. По правде говоря, я не понял, почему мой отец решил подарить ее Хомондской обители, ведь ясно было заранее, что из-за дальности расстояния эту землю сложно будет использовать.
Юдо вышел проводить гостя, но, уже переступив порог дома, вдруг обернулся и задумчиво посмотрел на открытую дверь:
— Не задержитесь ли на минутку, шериф, чтобы сказать несколько слов моей матушке, пока вы не уехали? Она в последнее время совсем не выходит, а гости у нас бывают редко. Матушка не появлялась на людях со дня похорон моего отца. Ей будет приятно, если вы заглянете к ней.