Со спокойным сердцем направил Траку коня к корчме. Шварц оживился, учуяв запах жилья и снеди. Венус тоже почувствовал скорый отдых и полную торбу вкусного овса, зашагал бодрее. Вскоре они вышли в поле. Уже виднелся в сумеречном свете высокий частокол вокруг корчмы, явственно тянуло дымом и жильем. Ворота оказались заперты, но, зная привычки хозяина, Траку спешился и кулаком постучал в толстые дубовые доски. Отозвался молодой голос.
Скрипнули створки, тяжелая цепь остановила их, и Траку протиснулся в образовавшуюся щель, ведя за собой коня. Шварц проскочил первым и теперь сторожко озирался, стоя посреди просторного двора. В кузне гремело железо, у коновязи перетаптывались пяток верховых лошадей.
Рослый хлопец принял у Траку повод и повел Венуса к лошадям. Траку, выбив одежду, вместе со Шварцем вошел в корчму. Людей в корчме оказалось вдвое больше, чем коней, очевидно, остальные лошади уже стояли в конюшне. Запах жареного мяса и доброго пива ударил в нос Траку с такой силой, что голова едва не закружилась. В суме еще лежала четверть зажаренного подсвинка, но что значит четверть для двух голодных желудков! Еще в полдень Траку разделил еду со Шварцем. К вечеру животы у обоих основательно подвело. Устроившись в углу, Траку ожидал, когда ему принесут кашу с бараниной. Едва он сел, кувшин с крепким пивом, словно сам собой, очутился перед ним. Теперь Траку, прихлебывая вкусное, хмельное пиво, исподлобья осматривался по сторонам. Пятеро воинов пировали за одним из столов. Кроме пива, перед ними высился узкогорлый кувшин с вином. Хорошие деньги они оставят сегодня хозяину. Чуть поодаль четверо, судя по одежде, купцов обстоятельно закусывали поросенком с гречей. В самом темном углу сутулился одинокий странник, даже плащ дорожный не скинул, только капюшон с головы сбросил и, обхватив рукой глубокую глиняную миску, быстро-быстро работал резной деревянной ложкой. Шварц уселся на глиняном полу справа от Траку и, высунув язык, капал слюной. Ему не терпелось разгрызть кость и добраться до невероятно вкусного, сладкого мозга.
Серебряный талер давно исчез в широкой ладони хозяина. Траку доскреб из миски остатки ячменной каши и, сыто рыгнув, поднялся в отведенную ему комнату. В комнатенке с трудом разместилось узкое ложе. В маленькое, голову не просунуть, оконце заглядывала полная луна. Шварц тут же рухнул на чисто выскобленный пол и тяжко вздохнул. Траку, борясь со сном, при свете лучины сменил ему повязку и, загасив огонь, вытянулся на постели. Усталость разом навалилась на него.
Грохот в дверь заставил Траку вскочить.
— Павел! Павел! Наташу спасать нужно! Открой, Павел!
Траку спросонок, не понимая, что происходит, выхватил корд и скользнул к двери. Та буквально прогибалась под ударами.
— Павел, открой, это я, Мария Казимировна!
…Павел потряс головой. Слова на мониторе не увязывались с мыслями. Кто такая Наташа? Какая еще к черту Казимировна! Стук в дверь повторился. Павел встал и направился в сени.
— Кто там?
— Пашенька, слава богу! Ты не спишь! Отвори скорее! Это я, Мария Казимировна.
Распахнув дверь, Павел угрюмо посмотрел на соседку:
— Что случилось-то?
— Идем, милый, с Наташей беда. Совсем с ног свалилась девка. Помоги!
— Что с ней? — медленно возвращаясь в реальность, спросил Павел.
— Не знаю, ты доктор. Пойди посмотри, может, в больницу ее нужно? Совсем плоха.
— Хорошо, подождите меня, сейчас иду.
Противный дождь не унимался уже второй день. Там, в мире, который виделся Павлу, подобной гадостной погоды не бывало. Зимы были снежными, лето жарким, а осень золотой. Сохранив написанное, Павел захватил чемоданчик со всем необходимым, натянул резиновые сапоги и направился через дорогу. В доме напротив жила его давняя приятельница и верная читательница баба Маня. Всю жизнь отработавшая агрономом в колхозе, она осталась жить здесь. Дети разлетелись, лишь летом подбрасывали ей внуков. Остальное время жила одна. Вторую половину дома занимала местная учительница, молодая, но какая-то невыразительная девушка. Павел видел ее редко, здороваясь каждый раз, но, в общем, совершенно не замечал ее. Всю жизнь провел в одиночестве и особо не страдал без женского общества. По молодости пережил несколько романов, закончившихся ничем. А теперь, уже на излете, стал сочинять романы сам. Время от времени какие-то женщины появлялись в его жизни, но, к счастью, ненадолго. Не умел он жить с кем-то. Павла раздражали расспросы, попытки контролировать. Ему было удобно одному. Поселившись в деревне, он не то чтобы стал затворником, нет. Но в основном общался с бабусями, которые рассказывали истории о здешних местах, а они, эти истории, давали направление его фантазии. Уже много лет он жил в своих книгах, в том волнующем Средневековье, когда по тутошним лесам скакали рыцари, а среди болот и озер высились угрюмые замки. Именно здесь, в центре Европы, скрестились пути многих народов. Разобраться во всех хитросплетениях истории не хватит жизни. Павел увлеченно писал книги о том романтическом времени, переплетая реальные события с собственной фантазией.