– А не мог ли он устраивать свидания по собственному усмотрению, не уведомляя об этом вас?
– Это оскорбительно! – В голосе Криса послышался металл. – Человек мертв, а вы сидите тут, в его кабинете, и обвиняете его в том, что он лжец и обманщик!
– Я никого не обвиняю. Я спрашиваю. Это моя обязанность – задавать вопросы, Крис. И я хочу сделать все возможное, чтобы в деле Кларенса Брэнсона восторжествовала истина.
– Мне не нравится, как вы это делаете. – Он отвернулся. – Кларенс был хорошим и честным человеком. Я знал все его привычки, все оттенки его настроения. Он никогда не заключал сомнительных, незаконных сделок. И не мог вступать без моей осведомленности.
– Хорошо, вернемся к Лизбет Кук. Что она выигрывала от его смерти?
– Не знаю. Он обращался с ней, как с принцессой, давал ей все, что она могла пожелать. Она убила курицу, которая несла золотые яйца!
«А если она захотела получить весь курятник разом?» – подумала Ева, прощаясь с Крисом.
Еще при входе в здание она изучила схему расположения контор и знала, что офис Б. Дональда Брэнсона находился на том же этаже, в крыле напротив. Ева надеялась, что застанет Би Ди на месте.
Штаб-квартира Брэнсонов словно погрузилась в траур – многие помещения оказались закрытыми, в коридорах было безлюдно. Но в холлах голографические рекламные дисплеи продолжали показывать образчики продвигаемой на рынок продукции компании «Брэнсон тулз энд тойз». Перед одним из них Ева остановилась со смешанным чувством удивления и горечи. Картинка на экране в пульсирующем изображении показывала одетого в полицейскую форму дройда, который возвращал плачущей благодарной матери ее потерявшегося ребенка. Форма была отутюжена, как у Пибоди. Титр на изображении гласил: «Наше предназначение – служить и защищать». Затем картинку сменили бесчисленные образцы продукции компании, их сопровождало перечисление условий поставок и цен. Последним на экране появился уличный дройд-карманник с аэроконьками в руках – это тоже был образец продукции Брэнсонов.
Еве осталось только покачать головой. Возникал естественный вопрос: фирма производила запатентованных дройдов для нормальных граждан или ориентировалась на криминальный спрос? А может, все это изобрела парочка психопатов, решившая сыграть на поддержании людского азарта? Ведь всегда кто-то увлеченно покупал, а кто-то увлеченно крал. Но тогда объективно должна была существовать потребность не только в нападающих дройдах, дройдах-полицейских, но и в дройдах-жертвах?
Совершенно прозрачная стеклянная дверь сразу отодвинулась, как только Ева вошла в ее магнитную зону. В приемной за столом сидела женщина, явно уставшая отвечать на протокольные звонки: «Благодарю вас. Ваше сообщение записано, и ваши соболезнования будут переданы родственникам. Поминальная служба по мистеру Брэнсону назначена на завтра на два часа пополудни в церкви Благого Пути, в южной части Центрального парка… Да, все это ужасно. Огромная утрата… Спасибо за сочувствие».
Женщина положила трубку и, распознав в вошедшей не совсем привычного посетителя, сменила дежурное выражение лица на скорбную, извиняющуюся полуулыбку:
– К сожалению, мистера Брэнсона нет на месте. Все конторы закрыты на неделю.
Ева показала свой полицейский значок:
– Я по поводу убийства его брата. Может быть, мистер Брэнсон все-таки сможет меня принять?
– О, лейтенант!.. Секундочку.
Женщина устало поднялась со стула, исчезла за массивной дверью кабинета хозяина и довольно быстро вернулась.
– Пожалуйста, лейтенант. Мистер Брэнсон ждет вас.
Первое, что бросилось Еве в глаза, это несхожесть кабинетов братьев Брэнсонов. В противоположность веселому рабочему месту Кларенса кабинет Би Ди был оборудован очень консервативно. Здесь не могло быть и речи о мебели, выполненной по мотивам выпускаемых компанией игрушек, а тем более дройдов. Превалировали серые тона, на широком столе не красовались никакие технические диковинки – он был свободен для деловых бумаг.
Би Ди поднялся Еве навстречу. Он не был таким полным, как его покойный брат, и в своем прекрасно сшитом костюме выглядел весьма стройным. Блекло-рыжие волосы были тщательно приглажены, зеленоватые глаза на бледном лице смотрели устало.
– Лейтенант, я тронут тем, что вы решили посетить нас лично. – Его голос был столь же ровным и успокаивающим, как и тона отделки кабинета. – Я собирался сам позвонить вам и поблагодарить за то, что вы нашли возможность позвонить вчера вечером и сообщить о случившемся.
– Прошу прощения, что обрушила на вас столь печальное известие, мистер Брэнсон.
– Нет-нет, ради бога. Присаживайтесь.
– Как я поняла из бесед с персоналом компании, ваш брат нравился всем.
– Его любили все, – поправил Би Ди. – Его невозможно было не любить. Вот почему так трудно представить себе, что его больше нет среди нас. А если подумать о том, каким образом это произошло… Боже! Мы все считали Лизбет членом семьи!
Би Ди отвернулся, чтобы скрыть переполнявшие его чувства, но быстро справился с собой.
– Простите… Чем могу быть вам полезен?
– Мистер Брэнсон, я постараюсь долго не занимать ваше внимание и буду краткой. Мисс Кук утверждает, что у вашего брата была связь с другой женщиной.
– Что?! Ну нет, это абсурд! – Би Ди сердито махнул рукой. – Кларенс был предан ей и не смотрел на других женщин.
– Если так, то почему, на ваш взгляд, она решила убить его? Между ними часто возникали ссоры? Может быть, кто-то из них применял или угрожал применить силу?
– Кларенс вообще не выдерживал никаких конфликтных ситуаций больше пяти минут! Насилие в любом виде было совершенно несвойственно для него. И он уж точно не был бабником.
– Вам трудно представить себе, что он мог положить глаз на какую-то другую особу?
– Даже если бы мог, что действительно очень трудно вообразить, он обязательно сказал бы об этом Лизбет. Он всегда был откровенен с ней. Думаю, если бы он решил связаться с другой женщиной, то немедленно расстался бы с Лизбет. Кларенс всегда был человеком чести.
– Но в таком случае возникает вопрос о других мотивах преступления. Скажите, мистер Брэнсон, кто наследует долю вашего брата в компании?
– Я. – Би Ди сложил руки на столе. – Компанию основал еще наш дед. Мы с Кларенсом управляли ею более тридцати лет. Согласно договору, после смерти одного из нас все наследует оставшийся в живых.
– А мог ли ваш брат завещать что-то Лизбет?
– Только не долю в компании. У нас с Лизбет были контрактные отношения.
– Может, тогда что-то из его личных накоплений?
– Возможно. Он был волен завещать свои сбережения кому угодно. – Би Ди покачал головой. – Вы полагаете, она могла убить его из-за денег? Не верится. Он всегда был весьма щедр по отношению к ней. Кроме того, Лизбет была одним из самых высокооплачиваемых сотрудников компании. Вряд ли деньги были здесь решающим мотивом.
– Просто это один из вероятных аспектов дела, – сказала Ева, завершая разговор. – Буду весьма признательна, если вы позволите мне ознакомиться с подробностями завещания вашего брата и сообщите имя его адвоката.
– Разумеется. – Би Ди выдвинул один из ящиков стола. – Вот визитная карточка Сюзанны. Я сейчас же свяжусь с ней, и она сообщит вам все необходимые сведения.
– Спасибо за содействие, – Ева взяла карточку и попрощалась.
Выходя из штаб-квартиры Брэнсонов, она взглянула на часы и решила, что до встречи с адвокатом успеет побывать в лавке Наладчика.
ГЛАВА 3
Пибоди поставила на пол пакеты с едой, которую они прихватили по дороге домой, и начала рыться в карманах в поисках ключей. Зак присел на свою туристскую сумку и прислонил к ноге еще пару пакетов, которые взял у сестры при выходе из магазина.
– Ди, тебе не надо было покупать столько снеди.
– Я помню твой аппетит, – Пибоди улыбнулась Заку через плечо.
Ее брат, как и вся семья, принадлежал к секте квакеров и придерживался соответствующих моральных и диетических норм. Они пользовались сетью кооперативных магазинов этой секты, где продукты имели не только сносные цены, но и весьма сносное качество, будучи экологически безукоризненными. Пибоди не решилась сказать ему, что все ее припасы до его приезда состояли из таких продуктов, о которых он вообще предпочел бы не знать: начиненные жиром и химическими добавками закуски, мясные суррогаты и выпивка.