"Ваш любовник изменил вам? Ну что ж, посмотрите, как ему понравится "Брэнсон-8000". Это лучший выбор профессионалов и любителей!" Здорово. Под этим углом Лизбет Кук могла бы провести бойкую рекламную кампанию. Продажи моментально пошли бы в гору.
Человеческие взаимоотношения - наиболее благодарная почва для совершения самых разнообразных преступлений. Некоторые люди умеют очень комфортабельно устраивать свою жизнь, превратить игру с мячом на стадионе в нечто похожее на бальный танец в зале. За такими охотятся, отвоевывают их, вешаются им на шею...
Случайный отблеск собственного обручального кольца вдруг заставил Еву вздрогнуть. "Ну нет, тут же совсем другое дело!" - стала она уверять саму себя, спохватившись, что непроизвольно провела параллель между нравами общества и их отношениями с Рорком. Уж ее-то случай в общие закономерности не вписывался. Ведь она ничего не выискивала, любовь сама нашла ее и подчинила себе. Здесь не было ничего общего со всякими брэнсонами. И потом, если бы Рорк решил попытать счастья еще где-то, она бы не стала ему препятствовать и, уж во всяком случае, не покушалась бы на его жизнь или на какие-то части тела.
Раздосадованная, Ева вернулась к своему отчету, которым обвинение даже не поинтересовалось. Открылась дверь, и в ее проеме появилась голова детектива из отдела электронных расследований Яна Макнаба. Его длинные золотистые волосы были на сей раз собраны в косичку, и только один переливающийся на свету завиток обернулся вокруг мочки уха. В этот день на нем был толстый свитер кричащих зеленых и голубых цветов, который свисал до бедер, и черные брюки, по форме напоминавшие мундштуки курительной трубки. Этот неописуемый наряд дополняли сверкающие синие башмаки.
Макнаб улыбнулся Еве, ясные голубые глаза на его миловидном лице смотрели, как всегда, слегка нахально.
- Даллас! Я закончил проверку телефонных контактов и текущих личных памяток вашего покойника.
- Тогда почему твой отчет все еще не у меня на столе? - сухо спросила Ева.
- Просто я подумал, что вы сначала захотите посмотреть материал из его домашнего кабинета, - дружелюбно ответил Макнаб и, положив перед Евой диск, присел на угол стола. - А что поделывает наша Пибоди?
- Собирает для меня информацию. Неужели ты до сих пор не понял, что неинтересен ей, дружище?
Макнаб пожал плечами.
- А кто говорит, что она мне интересна? Она ведь все еще встречается с Монро, или как?
- Мы с ней это не обсуждаем, Макнаб.
Они понимающе переглянулись: оба не разделяли симпатий Пибоди к этому человеку, который умел быть приятным, только когда ему что-то нужно.
- Да я так просто, из чистого любопытства... - пробормотал Макнаб.
- Тогда спроси ее сам.
Про себя же Ева добавила: "И расскажи потом мне".
- Я ее иногда спрашиваю, и это дает ей возможность лишний раз порычать на меня. Кстати, у нее прекрасные зубы.
Макнаб поднялся и сделал несколько шагов по тесной коробке кабинета Евы. Он безнадежно опоздал на свидание с одной из консультанток космического агентства, и вероятность того, что она согласится когда-нибудь еще встретиться с ним, таяла с каждым часом. Впрочем, "мисс Космос" уже начала ему надоедать, хотя раньше это трудно было представить, стоило вспомнить, как она выставляла напоказ свои прелестные груди в чем-нибудь прозрачном и серебристом. Макнаб даже пытался искусственно накачать себя энтузиазмом, но у него ничего не вышло. Его мысли постоянно возвращались к некой колючке, девушке-копу в накрахмаленной униформе. Что же у нее, черт возьми, было там, под униформой? Его снедало любопытство, от которого он никак не мог отделаться. В конце концов Макнаб пришел к выводу, что слишком много времени проводит дома один, перед экраном. И тут ему в этой связи вспомнилось:
- Слушайте, вчера вечером я наткнулся на видеоклип с Мевис. Просто мороз по коже!
- Да, это великолепно, - охотно согласилась Ева.
Ее лучшая подруга, певица Мевис Фристоун, как раз в это время находилась в первой в жизни гастрольной поездке - занималась продвижением диска записей для одной из фирм Рорка, входившей в индустрию развлечений. Она теперь крушила своим голосом стены концертных залов в Атланте, и Ева вдруг почувствовала прилив сентиментальности. Как же высоко забралась Мевис по сравнению с теми временами, когда ей приходилось выворачивать наружу свои легкие в разбитых на закутки ресторанах-подвальчиках вроде "Голубой белки"!
- Диск начинает пользоваться успехом, и Рорк считает, что запись Мевис войдет в двадцатку лучших, - с удовольствием сообщила Ева.
Макнаб пощелкал кредитками в кармане:
- И когда же мы об этом узнаем?
Еве показалось, что он говорит об этом для того, чтобы прикрыть свой интерес к другой, главной для него теме, и она решила поддержать разговор:
- Рорк планирует собрать вечеринку или что-то в этом роде, когда она вернется из поездки.
- Да? Здорово!
Но тут он встрепенулся: за дверью послышался стук уставных полицейских ботинок. Макнаб сунул руки в карманы, нагнав на себя видимость полнейшего равнодушия, и в этот момент в дверях показалась Пибоди.
- Управление полиции Нью-Джерси пришло к выводу... - Пибоди осеклась, нахмурившись. - Что тебе надо, Макнаб? Лейтенанту некогда слушать твои убогие хохмочки.
- Вообще-то, некоторые хохмы лейтенанту нравятся, - заметила Ева, но, увидев, что Пибоди слишком пристально посмотрела на нее, строго произнесла: - Итак, Макнаб, пошутили, и хватит. Продолжим о деле.
- С удовольствием. - Макнаб широко улыбнулся Пибоди. - Так вот, при изучении записей звонков покойного выяснилось, что никаких иных разговоров с женщинами, помимо Лизбет Кук и своих сотрудниц, он не вел. В графе "Связи" в его дневнике обнаружены только пометки, связанные с мисс Кук, которая часто упоминается как "Лиззи, любовь моя".
- И никакой другой женщины? - Ева поджала губы. - А другой мужчина?
- Нет. Никаких амурных дел и никаких указаний на гомосексуализм.
- Интересно. Пройдись по записям в офисе. Хотелось бы узнать, солгала ли "Лиззи, любовь моя" насчет мотива убийства, а если да, то зачем на самом деле она убила его.
- Я уже занимаюсь этим.