Васильев ничего не ответил.
Владимир Гаврилович поинтересовался, кто нашёл тела и поднял тревогу. Оказалось, первой почувствовала неладное кухарка, которая спала за перегородкой. Именно она подняла с постели зятя хозяина.
Женщина назвалась Катериной. В руках она теребила угол платка и периодически вытирала слёзы, текущие по щекам.
– Мне, – заговорила она, – ночью сон страшный приснился. Вот я и пробудилась со страху, мокрая от пота. Вставать не хотела, но кто-то будто под руку толкнул. Накинула на плечи платок и в залу вышла. А там сундук открытый…
– Открытый? А что в том такого? – спросил Владимир Гаврилович.
– Так в том и дело, что он всегда на замок заперт был, а тут… Так я сразу за Михал Семенычем побежала…
– Почему за ним, а к хозяевам не стала подходить? – удивился Филиппов.
– Так сама не знаю, – покачала головой Катерина.
– Значит, ты ничего подозрительного не слышала?
– Нет, говорю ж, проснулась от крови…
– Крови?
– Ой, господи, страху я натерпелась! Во сне мне кровь привиделась, на руки, на платье течёт, паром исходит. – Женщина закрыла платком рот, голова её дёрнулась, словно сейчас с ней происходило то же, что случилось ночью.
– Было темно? – Начальник сыскной полиции внимательно смотрел на кухарку. Та явно не понимала вопроса. – Ночью темно. Как ты рассмотрела, что сундук вскрыт?
Катерина недоуменно посмотрела на Филиппова и пояснила:
– Сейчас же светлые ночи.
– Стало быть, ты увидела открытый сундук и побежала за Михаилом Семёновичем?
– Так и было.
– Ты вчера ничего подозрительного не видела?
– Я же целый день на кухне, да и народу у нас, что ни день, то толпами ходят. Извините, ведь каждого не почтишь вниманием, да и не запомнишь.
– Тоже верно. Скажи, как относился хозяин к зятю?
Женщина пожала плечами и позволила себе улыбнуться.
– Как к зятю.
– Плохо, что ли?
– Почему же? Когда Мария при родах померла…
– Мария?
– Ну, да. Дочь Моисея Андреича, – Катерина смахнула со щеки слезу. – Вот когда она померла, так отношение хозяин переменил. Ведь единственная дочка была. Ан вон как вышло.
– Когда Мария умерла?
– Четыре… да, четыре года тому.
– Значит, раньше отношения были не очень хорошие?
– Были, – женщина покачала головой. – А как бы вы отнеслись, ежели единственная кровиночка вышла замуж за голодранца?
Филиппов молчал.
– Своевольная она была.
– Стало быть, потом отношения наладились?
– Моисей Андреич во внучке души не чаял, вот и зятя к себе приблизил. Не раз говорил, что есть теперь, кому дело оставить.
Племянница Катерины, девица пятнадцати лет с развитой грудью, смазливым личиком и толстой косой до пояса, ничего нового добавить не смогла. Крепко спала и не слышала подозрительного шума. Её разбудил зять хозяина.
Михаил Семёнович сидел на скамье, облокотившись на столешницу. Перед ним стоял прямоугольный полуштоф зелёного стекла и налитая до краёв медная чарка с узорами по бокам. Старший приказчик поднял на начальника сыскной полиции серые глаза с чёрными как смоль зрачками. Широкие плечи опустились, на лице под густой бородой заиграли желваки.
– Такие вот дела, – произнёс Михаил Семёнович и в один глоток выпил содержимое чарки. Поднёс к носу рукав и тяжело вздохнул. – Был человек, ходил по земле, планы строил, улыбался, хотел новый дом заложить, внучку воспитать. А тут пришёл другой… изувер и жизнь походя забрал. Просто так, ни за понюшку табаку.
Зять потянулся за штофом, но Владимир Гаврилович опустил руку на его плечо.
– Пока не стоит. Этим вы им, к сожалению, не поможете.
Старший приказчик смахнул руку и зло прошипел:
– Вы, что ль, злодея словите?
– Надеюсь.
– То-то, что надеюсь, – передразнил Михаил Семёнович. Потом спохватился: – Вы уж меня простите, сам не ведаю, что говорю, – и поднялся со скамьи. – Простите, с кем разговариваю?
– Владимир Гаврилович Филиппов, начальник сыскной полиции, – отрекомендовался полицейский чиновник.
– Стало быть, вы будете вести следствие по делу об убийстве моего тестя и его жены?
– Дознание.
– Что?
– Дознание, а не следствие. Полиция ведет дознание, – пояснил Владимир Гаврилович.
– Какая разница? Дознание, следствие… Вы же будете искать убийцу?
– Да, будем.
– Так найдите изверга, пока он ещё чего-нибудь не сотворил! – с жаром произнёс Михаил Семёнович.
– Скажите, в последнее время чего-нибудь необычного не замечали?
– Необычного? – вместо ответа переспросил зять убитого.