– Подозрительных людей? Не ссорился ли…
– Моисей Андреич, – подсказал Михаил Семёнович.
– Не ссорился ли Моисей Андреевич с кем-либо?
– Ну, люди у нас разные бывают, всё-таки трактир. На кого ни посмотришь, так каждый подозрительный. А ссоры, – усмехнулся старший приказчик, – так пьяных приходится на улицу выставлять, чтоб не буянили.
– А вчера?
– Да как обычно. Закрылись за час до полуночи. Моисей Андреич поинтересовался, закрыли ли мы трактир. И после ушёл к себе спать.
– В комнате, где спали Андреевы, вскрыли сундук. Что там хранилось?
– Видимо, деньги и украшения Авдотьи Ивановны.
– Вы точно не знаете?
– Отчего же? Тесть… Он стал мне отцом, – старший приказчик смахнул набежавшую слезу. – Так вот, он не слишком доверял банкам всяким и конторам, хранил все имеющиеся деньги в сундуке. Говорил, под бок положишь – целее будут.
– И о какой сумме шла речь?
– Я думаю, тысяч с пятьдесят там было.
– А украшений?
– Вот этого не знаю.
– И не можете описать золотые украшения, которые там были?
– Нет, – покачал головой старший приказчик, – я, простите, не обращал внимания на эти игрушки, – добавил он с какой-то злостью.
– Но там наверняка хранились и украшения вашей жены?
– Не знаю, – сверкнул глазами старший приказчик и отвернулся.
– Скажите, Михаил Семёнович, кто мог знать, что ваш тесть хранит деньги в сундуке?
Тот задумался, наморщил лоб – хотел, видно, что-то сказать, но только пожал плечами.
– Вы же содержите не только трактир, но и постоялый двор?
Михаил Семёнович кивнул.
– Сколько вчера остановилось у вас жильцов?
– Как обычно.
– Так сколько человек?
– Тринадцать.
– Значит, ничего подозрительного в последние дни не происходило?
– Говорю же вам, всё как обычно.
– И вам Моисей Андреевич ни о каких своих тревогах не говорил?
– Нет, – старший приказчик покачал головой.
Прежде чем подняться на второй этаж, Филиппов обратился к Катерине.
– Ты не припомнишь, какие украшения были у хозяйки? Наверное, не раз видела, когда Авдотья Ивановна их надевала?
– Отчего же? Помню. Брошь с красным большим камнем… – начала перечислять кухарка.
– Благодарю, – сказал Владимир Гаврилович, – позже придёт чиновник для поручений и всё запишет.
Поднявшись на второй этаж, Филиппов не застал ни судебного следователя, ни пристава, ни исполняющего должность прокурора – они спустились в трактир, чтобы угоститься горячим чаем. Но, будучи на первом этаже, Владимир Гаврилович не видел, чтобы государственные мужи находились в просторной зале заведения.
– Чем порадует медицина? – спросил начальник сыскной полиции у старшего врача врачебно-полицейского управления Петра Назаровича Стеценко.
Статский советник достал из кармана бархотку, снял очки и начал протирать стёкла.
– Обрадовать, говорите, – в тон Филиппову произнёс врач. – Я не понимаю, как это возможно. Комната не очень большая, – он указал рукой, – кровать, диван, шкаф и сундук.
– Вижу. И что?
– Диван стоит ближе к выходу, у самой двери. На нём спала женщина, мужчина – у окна на кровати. Так вот, женщина была убита первой…
– Вы хотите сказать, что убийца перелез через хозяина, занялся его женой, а потом…
– Ну, выводы делать вам. Но посудите сами: женщине нанесены две колотые раны. Я не готов с уверенностью сказать, каким оружием убиты ваши горожане. Но… скорее всего, топором или чем-то похожим. Лезвие широкое и острое.
– Неужели вы смогли установить точное время убийства?
– Нет, обычная логика. Первый удар, нанесенный хозяйке, стал смертельным. Лицо у нее совершенно спокойное. А вот мужчина… Моисей Андреевич лежит на постели. Голова его глубоко вдавлена в подушку. Причём лицо так обезображено и окровавлено, что представляет собой бесформенную массу. На голове две глубокие раны. Всё лицо и грудь были в крови. Кровь даже просочилась сквозь подушку, тюфяк и скопилась под кроватью на полу в виде значительной лужи. Положение тела неспокойное, будто хозяин старался перед смертью встать. Одна нога спущена с кровати. Поэтому я и делаю такой вывод.
– Но тогда, – Филиппов указал на окно, находящееся над кроватью хозяина, – преступник должен был открыть окно, перелезть через мужчину, убить хозяйку и только потом вернуться к Моисею Андреевичу.
– Простите, Владимир Гаврилович, дознание по вашей части. Я же только указываю, как были умерщвлены хозяева. – Стеценко пожал плечами, потом добавил: – Но мне кажется, что я прав.