— Ну вот, ну вот, скоро мы будем дома, в уюте, в собственной теплой постельке. Пойдемте, моя дорогая. Сюда, вот так…
В ответ раздался низкий скрипучий голос леди Вутервуд:
— Оставьте меня в покое. Где Диндилдон?
— Я тут, миледи. Пойдемте, миледи. Мы едем домой. Роберта услышала, как они прошли мимо и вышли на лестницу. Она защелкнула крышку чемодана, но все еще сидела на полу, когда зазвенели кольца шторы, отделявшей ее импровизированную комнату от коридора. Она быстро обернулась и увидела Генри.
На нем были пальто и шарф, а в руках он держал небольшую охапку одежды.
— Привет, Робин, — сказал Генри. — Я тоже отправляюсь на Браммелл-стрит. Надеюсь, ты не возражаешь?
— Генри! Что ты! Я страшно рада!
— Тогда все в порядке. Я спросил у Аллейна. Ему кажется, что так и надо сделать. Я только упакую это барахло, потом мы поймаем такси и поедем. Мама позвонила туда и предупредила слуг. А Диндилдон известила тетю В.
— И что на это ответила тетя В.?
— Мне кажется, в восторг она не пришла. У Плюшки начались кошмары, поэтому Нянюшка не поедет.
— Понятно.
Генри серьезно посмотрел на Роберту и улыбнулся. В улыбке Генри всегда было нечто такое, что трогало ее до глубины души. Он сделал фамильную смешную гримасу, подмигнул и показал ей нос. Она повторила ту же гримасу, и Генри исчез. Сердце Роберты пело вопреки всем переживаниям, пока она надевала пальто, шляпку и шарф. Девушка взяла чемоданчик и вышла в коридор подождать Генри. Подумать только, прошлым вечером в то же самое время она танцевала с ним.
Неприятно было проходить по лестничной площадке, где на посту возле темного лифта стоял констебль, но Генри придал всему юмористический оттенок, когда сказал полицейскому:
— Офицер, не подумайте, что мы бежим от правосудия.
— Ничего-ничего, сэр, — ответил полицейский. — Старший инспектор нас предупредил.
— Спокойной ночи, — пожелал Генри, ведя Роберту под локоть по ступенькам.
— И вам спокойной ночи, сэр, — откликнулся полицейский, и его голос эхом отдался в шахте лифта.
Роберта вспомнила, что в последний раз она спускалась по этим ступенькам, чтобы привести Хихикса и Диндилдон, и тогда все казалось нескончаемым кошмаром. Теперь лестница показалась единственным путем для побега. Как замечательно было увидеть внизу сквозь стеклянные двери огни города, услышать звук машин. Как замечательно было, когда двери распахнулись и они с Генри смогли вдохнуть ночной лондонский воздух. Генри взял Роберту под локоть, и они пошли вперед, прямо в ослепительную вспышку, которая тут же погасла. Молодой человек довольно циничного вида подошел к Генри и угодливо начал:
— Граф Рунский? Вы не возражаете, если мы зададим вам несколько вопросов?..
— Боюсь, что возражаю, — ответил Генри и замахал рукой: — Эй, такси!
Такси подкатило немедленно. Когда они садились в машину, взорвалась еще одна фотовспышка, и на сей раз Роберта разглядела фотоаппарат.
Генри затолкал свою спутницу в салон и захлопнул дверцу, отвернувшись от окна.
— Черт побери! — воскликнул он. — Я же совершенно забыл про презренных коллег Найджела!
Он крикнул водителю адрес.
«Граф Рунский, — звучало снова и снова в мыслях Роберты. — Генри — граф Рунский. Репортеры подкарауливают его с фотокамерами. До чего все это странно!»
Генри разбудил ее, похлопав по спине.
— Какая ты умница! — сказал он.
— Почему? — спросила Роберта.
— Что ты сумела предупредить нас, как именно солгала Аллейну.