– Допустить? Парень, Кэп пытается остановить это безумие. И я пытаюсь. Теперь, может, и ты за это возьмешься.
Баки таращится на экран, где Капитан Америка лицом к лицу схлестнулся с Железным Человеком. Он видит, что никто из них не горит желанием биться: оба бьют, не вкладывая в удары сил. В Гражданской Войне для Баки нет никакой логики, никакой причины, впрочем, как и в любой войне, которую он может вспомнить. Личные амбиции, национализм, жадность и врожденный страх людей перед «другими», перемешиваясь в этическом вакууме, взрываются массовой бойней. Баки не знает, как безопасно выйти с минного поля, но и в гущу событий не торопится.
– Для меня все по-другому, полковник. Из-за того, что я наделал.
– Они украли твое тело и использовали его в своих целях. Это не твоя вина.
Человек, убивавший ради Отечества, ради Родины, пристально смотрит на голографический образ Ника Фьюри. Когда Баки был еще младшим напарником Кэпа, Фьюри, человек уже солидный и взрослый, дослужился до сержанта и возглавлял небольшое подразделение элитных войск под названием Ревущие Коммандос. Немногие живы из тех, кто видел мир таким же, каким его видел Баки – и видели Ник Фьюри, Капитан Америка и Красный Череп. Тогда воевал весь свет, две конфликтующие идеологии стремились сокрушить фашизм. Полегли миллионы, но ничего особенно не изменилось, разве что потеряна непорочность и постоянно размывается оптимизм. Фьюри кажется человеком средних лет, но никак не пожилым – это результат работы экспериментальной Формулы Вечности, которая в последний год войны спасла жизнь тогда еще сержанту Фьюри. Этот фрагмент данных он услышал на брифинге в здании штаб-квартиры на Лубянке, вспоминает бывший убийца КГБ.
– Я согласился прийти сюда и выполнить вашу просьбу, потому что обязан Кэпу. Я не подпишусь на очередную авантюру, сэр. Я слышал речь сенатора Райта перед тем, как приняли Акт о регистрации. Он прицепился к взрывам в Филадельфии, к терактам, которые я совершил, когда был Зимним солдатом. Так что в этом хаосе виноват и я.
– Тем больше причин помочь все исправить, Баки.
– Я подумаю, полковник Фьюри.
На мониторах застывает изображение Александра Лукина, проходящего сквозь ворота посольства Латверии. Баки касается экрана.
– Это тот чертов гад, который размораживал меня каждый раз, когда нужно было что-то взорвать или кого-то прирезать. Зачем он встречался с Доктором Думом?
Голограмма Фьюри решает уклониться от ответа.
– Оставь Лукина мне, парень. Раз изображение не меняется, значит, загрузка завершилась и тебе пора уходить.
– Считайте, что уже ушел. А то, другое дело все еще в силе?
– Определенно. Отключу спутники и камеры наблюдения ЩИТа через пять минут, так что будь на месте к тому времени. Резервные заработают максимум через две минуты, так что не церемонься, нападай как можно быстрее.
НА ТО ЧТОБЫ выбраться с подстанции ЩИТа и добраться до места, обозначенного Фьюри, у Баки уходит четыре минуты тридцать семь секунд. Спустя десять секунд появляется небольшой разведотряд Плащеубийц, который направили выяснить, что за сверхчеловек мелькнул на камере наблюдения. Быстрее чем за десять секунд глава отряда понимает, что подозреваемый, которого они окружили и загнали в темный угол на улице, – это голографическая приманка. Они еще не успевают сообщить в штаб-квартиру о ловушке, как в середину отряда падает межканальный дезинтегратор связи, а следом за ним – дымовая и световая граната. Про такие случаи не пишут в протоколах; поняв, что на них нападает вооруженный враг, они совершают ошибку, вслепую открывая огонь. Их боеприпасы предназначены для борьбы со сверхлюдьми и не менее эффективны против бронированной экипировки. Связь отключена, а значит, невозможно скомандовать прекратить огонь.
Последний оставшийся в живых человек пытается перезарядить винтовку, но уже поздно. Нападавший присваивает себе оружие и в клочья рвет последнюю броню отряда Плащеубийц, уничтожая модуль питания. Сервоприводы и двигатели отключены, и теперь тяжелый костюм лишь мешает двигаться. Доступ кислорода тоже отключен, и Плащеубийца, теряя сознание, падает на землю. Спустя несколько секунд он снова начинает дышать и слышит голос.
– Снимаю шлем. Наверное, можно разобраться в его устройстве. Если понять технологию изготовления, то целую армию таких можно победить, так ведь, полковник? Посмотрел бы я на лицо Тони Старка, когда это произойдет.
Когда шлем снят, Плащеубийца моргает, стараясь разглядеть, что у него перед глазами. Лицо, нависшее над ним, обретает человеческие черты, как вдруг кулак резко опускается, и мир исчезает во тьме.