А вот Рингоноки надо было жалеть вдвойне – приступы резкой боли в груди, где-то у сердца, возобновились с новой силой. К счастью, Рингоноки это скрывала вполне успешно, пока однажды…
- Рингоноки-сан, у вас проблемы. – ещё никогда Рингоноки не видела Унохану такой грустной и собранной.
- В чём дело?
- Ваша реацу…темпы её роста меня пугают. Скоро вы дойдёте до уровня Зараки Кенпачи, через год – до уровня генерала, а через два…
- Не беспокойтесь. Не дойду. У меня не более полутора лет. Через полтора года меня больше не будет.
- Дар предсказания?
- Нет. Просто знаю. И за эти полтора года я должна сделать то, для чего явилась в этот мир.
«Должна, хоть ещё до конца и не понимаю что.”
Рингоноки вдруг стало так больно, так противно и так одиноко, что за окном грянул гром. Ретсу почему-то сразу поверила молодой капитан. Но единственное, что она сейчас могла сделать, это пообещать хранить этот разговор в тайне.
- Знаете, а над ней точно синигами опыты проводили? – спросил однажды Аскин.
- А что?
- Я вчера, как обычно, тренировал Сифор. Случайно я попросил её нарисовать всех, кого она помнит из Сейретея. И знаете, что она нарисовала?
- Ну, что?
- Никого. Только какую-то черепушку да противогаз. И всё. Либо она не умеет рисовать, либо ей основательно подтёрли память, либо…
- Либо что?
- Либо есть такая вещь, которую даже Сифор не может выполнить.
- Аскин, она просто не умеет рисовать. Не учил её никто. У неё ещё неплохо получается, кстати.
- Рингоноки-сама, что это такое?
Всё, конец. Момо нашла заначку на чёрный день в татами? Или всплыл проект «Пандора»? Или ещё что похуже…
- Рингоноки-сама, но вы ведь обещали больше не рисовать обнажённых женщин… – ах, всего лишь это? Ну водился за Рингоноки такой грешок, что поделать? Ну не умеет она рисовать. Ну нравится ей это. Что поделать?
- Момо, на обратной стороне даты. Эти гравюры я сделала ещё полгода назад.
- Извините, Рингоноки-сама. А вам действительно…нравятся рисовать женщин?
- Очень. Хочешь разрешить?
- Нет-нет, меня за это Рангику-сан убьёт…но у меня есть смальта и клей…
Уже через полчаса Рингоноки выкладывала на стене (деревянной) мозаику в виде себя любимой, и это у неё получалось гораздо лучше. «Может, мне просто нужна была натурщица?»
Нетсуден за эти несколько месяцев сильно изменился. Его сливовые волосы отросли до плеч (неудивительно, при такой-то сырости) и теперь он гораздо больше напоминал Риндоу. А потом…
Потом Рингоноки послала его с документами в тринадцатый отряд. Едва Нетсуден вошёл в дверь, едва Укитаке поднял голову, в эту секунду произошло непоправимое. Укитаке узнал своего единственно-правильного лейтенанта в облике духовного меча и назвал по имени. По настоящему имени.
- Риндоу…
- К-капитан Укитаке…я…я счастлив снова…нет!- Нетсуден бросил бумаги и выбежал за дверь, закрывая лицо руками. Глаза заволокли слёзы. Сердце стучало так, словно не было четырёхсот лет разлуки, словно Нетсуден лейтенант Укитаке, словно никогда не было ни Рингоноки, ни Хайнеко. Барьер на сердце дал глубокую трещину. Ещё немного…если бы он договорил ту фразу…если бы не вспомнил о НЕЙ…
«Так, надо успокоиться. Я вспомнил о Хайнеко, это может значить лишь то, что это и есть моя судьба! Всё, надо идти к ней. Я должен забыть, иначе…иначе Нетсуден исчезнет, останется только Риндоу. Лейтенант чёртовой дюжины, сильнейший из синигами. Тот, кто проиграл лишь одну битву. И тот, для кого капитан не просто смысл жизни, но и есть сама жизнь. Он не должен вернуться.»
Укитаке же чуть не хватил приступ. Его лейтенант вернулся! Единственный синигами, который по-настоящему подходит на эту должность, снова здесь! И он помнит своё обещание! Но почему же он выбежал за дверь? Неужели Унохана тогда была права, и Риндоу незадолго до смерти действительно сошёл с ума? А теперь пытается сохранить хрупкое равновесие?
- Сифор? – Что происходит?
- Не беспокойся, я всего лишь сделаю компьютерную томографию. Что-то странное у тебя в организме творится.
Подозрения Аскина небезосновательны – металлоискатель запищал около Сифор. Он определяет, что в голове у девушки по меньшей мере двадцать тысяч наноассемблеров. И ещё много-много тысяч в остальном организме. Несколько секунд он смотрит ей в глаза, а потом шепчет:
- Я ничего не видел. За вами должок.
Сифор мигает. Его услышали. Аскин вздыхает и садится прямо на стол. Сифор замирает рядом – приказов не поступало, а значит она нужна здесь.
- Приготовь мне чаю, пожалуйста. Всё-таки я никак не могу понять: ты кто? Жертва экспериментов, монстр страшнее синигами? Невинный ангел, змея на нашей груди?
В этот момент Сифор принесла Накк ле Ваару чай. Аскин выпил всё залпом и закончил рассуждение:
- Как бы то ни было, ты всё же квинси. Причём чистокровная. И ты отлично поддаёшься обучению, послушна, не разговариваешь…и просто замечательно умеешь хранить секреты.
- Сифор.- Да.
- А о наноассемблерах его Величеству знать пока что не следует. Всё равно ведь узнает, но не от меня и не от тебя…и не сейчас…и не сегодня…Не нервируй Яхве и иди к Грандмастеру, он уже волнуется.
- Сифор. – Будет исполнено в лучшем виде.
====== Счастье от ума. ======
В жизни Ренджи было много проблем. Главная: капитан-гад. В принципе, это была единственная проблема, пока что не имеющая решения. Более того – все остальные проблемы вытекали именно из первой, самой главной. Все, кроме одной, диаметрально противоположной.
Имя этой проблеме было Рин-но-сама. Это была не столько проблема, сколько суровая реальность, приносящая то миллион проблем, то миллиард благодатей. Но иногда случались сбои.
Всё началось с того, что Ренджи вошёл в дверь без стука. То, что он увидел, чуть не вызвало у молодой стопятидесятилетней души инфаркт. Бьякуя, образец благородства и порядочности всего Сейретея, сидел на столе и болтал ногой. Увидев Ренджи, Бьякуя легко спрыгнул со стола и, улыбнувшись во весь рот, радостно кинулся к Ренджи. Тут Ренджи не выдержал и упал в обморок.
Очнулся он от ведра холодной воды за шиворот. Бьякуя всё ещё улыбался, но уже не так широко.
- Ренджи, тебя на кровать перенести?
- Валерьянки!!! – Ренджи судорожно соображал, куда бежать за подмогой, если капитан повредился в уме. К Унохане ближе, но к Маюри надёжнее. Впрочем, что-то эта ситуация Ренджи напоминала…
- Ренджи, ты забыл про мой шикай, что ли? И про мою любовь к этому прекрасному телу? И про нашу с Кучики вражду? – Капитан шестого отряда весело смотрел в лицо Ренджи, до которого начало доходить…
- Рингоноки Куротсучи, меня чуть инфаркт не хватил!!! Что вы делаете в теле моего капитана?
- Как обычно, развлекаюсь. Кстати, я тут фотоаппарат у ЖАС конфисковала…- Рингоноки показала искомый,-…как насчёт эротической фотосессии?
- Это аморально и противозаконно, я в этом участвовать не буду.
- Тридцать процентов и еда.
- Бельё не сниму.
- Я имела в виду его фотосессию. Ты просто нажимаешь на кнопку. Идёт? – Рингоноки подмигивает опешившему Ренджи. Тот прикидывает возможную выручку…
- Голову чуть-чуть наклоните вправо. Да, вот так!(Щёлк) Теперь без хаори.(Щёлк) Положите руку на правое бедро.(Щёлк) Теперь слезайте со стола и ложитесь на пол…да, вот так.(Щёлк)
- Ренджи, а если так?
- Рин-но-сама, мы снимаем только ЛЁГКУЮ эротику! А, хотя…(Щёлк) Ладно, вроде хватит.
Рингоноки быстро надевает хаори и смотрит на получившиеся фотографии. Очень хорошо получилось.
- Сейчас отзову шикай и пойдём к Шухею. Ренджи, ему можно доверять?
- Можно, можно. У него уже есть дополнительный источник дохода в лице «Вестника Сейретея», больше процента с нас он не попросит.
- Очень хорошо. – Рингоноки быстро выходит из тела Бьякуи и уже на бегу закалывает пряди и надевает обручальное кольцо. Шухей всё принял, посмеялся, пообещал молчать и уже тем же вечером нёс на распечатку готовую версию журнала.