Я не мог не рассмеяться.
— Так я и думал. Нина, конечно же, прекрасно знала, как он отреагирует на это слово.
Остин–Хар энергично закивал головой:
— Да, Саймон, да! И не только пауков. Еще Декстер боится темноты. Он просто уснуть не может без света.
— В самом деле? — изумился я. — И откуда же это известно?
Джордж вспыхнул — вероятно, при мысли о том, что я мог себе вообразить.
— Нас поселили в одной комнате… несколько лет назад, во время одного из симпозиумов. Еще до того, как мы оба прославились. Он настаивал, чтобы свет горел всю ночь, и вынужден был признаться, что боится темноты.
Я захохотал, запрокинув голову.
— Представляю газетные заголовки… «Создатель жестких детективов не может спать без света!»… Да еще боязнь пауков… Газетчики не преминули бы раструбить об этом на весь мир. Неудивительно, что главные герои у него такие крутые.
Джордж кивнул:
— Вот–вот. Кто бы покупал его книги, зная, что автор похож на гомика?
Я бросил на него молниеносный взгляд. Он слегка покраснел и тут же забормотал:
— Извините… Ничего такого я в виду не имел.
Я решил не придавать его словам какого–то особого значения.
— Хорошо… Значит, Нина осведомлена о фобиях старины Декстера, — продолжал я. — И она могла запросто манипулировать им, держать в кулаке. Но я не понимаю, какая связь между Декстером и Вандой Харпер?
Я выжидающе уставился на Остина–Хара, который вновь заерзал в своем кресле. Он молчал, но чувствовалось, что ему не терпится рассказать мне что–то еще.
— Ну, Джордж! Колитесь! — улыбнулся я, подбадривая его.
— Да я толком не знаю, — вымолвил он наконец, не отрывая глаз от пола. — Предполагаю только, что у Нины есть видеопленка, где запечатлены Декстер и эта женщина.
Наверное, она гоняет его по комнате с пауком в руках, а он визжит, как баба. — Видимо, представив подобную сцену, Остин–Хар громко рассмеялся.
Его примеру последовал и я. Декстер Харбо, этот «жесткий парень», удирает от Ванды Харпер, размахивающей пауком, — на такое интересно было бы посмотреть. Забавное зрелище, хотя, возможно, и жестокое. Однако Декстер был настолько неприятным типом, что меня не могла не тешить мысль о его ничтожности.
Впрочем, если бы я оказался на его месте, подобное унижение вполне могло бы толкнуть меня на убийство.
В общем, я пришел к выводу, что у Харбо был мотив — если слишком сильно закрутили гайки и он решил, что с него достаточно. Но была ли у него возможность совершить убийство?
Что ж, надо копать дальше. Если Остин–Хар действительно находился в своей комнате во время убийства Ванды Харпер, то он вполне мог видеть кого–то из окна, и неплохо было бы об этом разузнать. Спросить, во всяком случае, нетрудно.
— Джордж, а вы ничего не слышали в тот промежуток времени, когда предположительно произошло убийство? Или, быть может, видели кого–то из окна?
Чуть раньше, когда Остин–Хар заявил, что в момент убийства он находился здесь, в своей комнате, я не ощутил, чтобы от него исходили какие–либо вибрации, свидетельствующие о неискренности. Хотя, если он достаточно умен и хладнокровен, ему, конечно, удалось вполне убедительно мне солгать. А вот сейчас Джордж явно колебался, я чувствовал это. Может быть, собирался врать? Или просто не хотел о чем–то сообщать?
Глава 19
— Ну так что, Джордж? Что вы слышали? Или видели? — не выдержав, окликнул я Остина–Хара, который по–прежнему пялился в пол, пребывая в нерешительности.
Он наконец–то оторвал взгляд от пола и посмотрел мне в глаза.
— Кое–что я видел.
— На террасе? — Я словно зубы ему тащил. — Что вы видели, Джордж? Или кого?
Он смотрел на меня с несчастным видом, продолжая, очевидно, внутреннюю борьбу с самим собой.
— Джордж, — как можно мягче произнес я, уже чувствуя некоторое раздражение, — не нужно ничего скрывать. Вам следует обо всем рассказать полицейским.
— Наверное, вы правы, Саймон, но, думаю, мой рассказ не очень–то им поможет, — сказал Остин–Хар и тяжело вздохнул. — В общем, я глянул в окно — думал, не выйти ли погулять, — и увидел на террасе Ванду. Она с кем–то разговаривала.
— А с кем именно, Джордж?
Он пожал плечами.
— Не знаю… Пойдемте, покажу. — Остин–Хар поднялся с кресла, подошел к окну и отодвинул край портьеры.
Я приблизился к нему и, встав рядом, посмотрел вниз, на террасу. Одинокий полисмен по–прежнему находился на своем посту, сторожил место, где свершилось преступление. Он украдкой курил, прохаживаясь вдоль балюстрады — там, где еще недавно стоял цементный горшок, который столкнули на голову Ванды Харпер.