— Очень даже может быть, — сказала Джейн. — До меня доходили слухи, что Эбигейл злоупотребляет служебным положением у себя на почте.
— Вы хотите сказать, что она читала чужие письма?
— Так мне говорили, — ответила Джейн. — Очевидно, она нашла что–то против каждого жителя деревни, а единственный способ сделать это — читать их корреспонденцию.
— Нет, — медленно выговорил я, — это не единственный способ.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Джейн, я явно озадачил ее.
Я описал то, что видел собственными глазами предыдущей ночью.
Раздражение на лице Джейн сменилось выражением зловещей беспощадности.
— Это многое объясняет! А я–то гадала, как она смогла… — Голос ее умолк, и она посмотрела мне в лицо. — Она была еще несноснее, чем я думала.
— Вы действительно считаете, что она шантажировала кого–нибудь?
Джейн скривилась:
— Иначе и быть не может! Люди слишком долго ее терпели, я и не думала, что можно иметь такое терпение. Очевидно, у нее был какой–то способ влиять на жителей Снаппертон–Мамсли. У каждого есть унизительные секреты, и люди не хотят, чтобы о них узнали остальные.
— И может быть, Эбигейл написала пьесу, где она раскрыла некоторые из них? — подумал я вслух. — И если это так, то кому–то, наверное, очень не хотелось, чтобы остальные жители Снаппертон–Мамсли прочли пьесу, и уж тем более чтобы ее поставили на большой сцене.
— Похоже на правду, — согласилась Джейн. — А если полиция не найдет пьесу, то никто не узнает, что на самом деле замышляла Эбигейл.
— И все равно одна вещь не дает мне покоя, — медленно произнес я. — Если она шантажировала людей в Снаппертон–Мамсли все это время, то с чего вдруг она решила унизить их публично? Если бы пьесу поставили и все грязные секреты выплыли бы наружу, она уже не смогла бы никого ничем шантажировать.
— Это хорошая мысль, Саймон. Все выглядит не очень логично, да? — Джейн нахмурилась. — Но разве поймешь Эбигейл? Она была более чем эксцентричной особой, сколько я ее знаю, и, возможно, ей казалось, что она может бесконечно эксплуатировать одну и ту же идею.
— Но кто–то решил остановить ее раз и навсегда, — сказал я мрачно. — А вы не знаете или, быть может, догадываетесь, какие именно тайны она хотела обнародовать?
— Я все еще чужой человек здесь. — Джейн задумалась на минуту. — Далеко не за всеми я знаю грешки. Я уже рассказывала тебе об истории вражды между Эбигейл и леди Прунеллой, а здесь это уже старо как мир. Я неоднократно наблюдала стычки между нашей бакалейщицей и Самантой Стивенс, но, честно признаюсь, я не уверена, относится ли это к чему–то определенному, что Эбигейл могла знать про нее, или же это просто ее отвратительный характер.
— Миссис Стивенс произвела на меня впечатление. Не хотел бы я оказаться с ней по ту сторону баррикад. От нее, пожалуй, можно ожидать всего, даже убийства. Более того, ей может даже сойти это с рук.
— О да. — Джейн кивнула. — Так оно и есть.
— А как насчет Тревора Чейза? — спросил я. — Какую грязь на него накопала Эбигейл? — Я понял, что мной движет не просто праздное любопытство.
— Но это же очевидно, ты не находишь? — Джейн рассмеялась, но в веселом смехе ее мне послышались фальшивые нотки. — Эбигейл была старомодной особой и не любила Тревора только за то, что подозревала его в нетрадиционной сексуальной ориентации. Я ничего дурного про него не знаю, но кто скажет, что воспаленный мозг Эбигейл не выдумал про Тревора Чейза. У нас нет мальчиков из церковного хора, которых бы грязно домогались. Во всяком случае, я таких не знаю.
Я рассмеялся:
— Уверен, мальчики из церковного хора — это по части преподобного Батлер–Мел вилла.
Джейн отмахнулась от этого предположения:
— Не говори ерунды. Спору нет, Летти — ужасная хозяйка, но они просто обожают друг друга. Невилл, безусловно, скучнейшее создание, но он преданный муж. А Летти, так та и вовсе готова ради мужа сделать все что угодно.
— Поверю вам на слово, хотя у меня сложилось несколько иное впечатление.
Джейн фыркнула:
— Для твоих фантазий здесь найдется немало пищи, уверяю тебя. Тут тебе и Тревор, и избалованное донельзя дитя рода Блитерингтонов.
Я искренне рассмеялся.
— Так, значит Джайлз действительно голубой? Видимо, я просто не в его вкусе, учитывая, как он вел себя со мной.
Джейн покачала головой:
— Нет, Саймон, ты не прав. Джайлз очень несчастный человек. А ты бы смог продержаться на его месте, с его–то родителями? — Она вздрогнула. — Ты можешь оставаться собой: красивым, утонченным, умным, талантливым…