— Доброе утро, святой отец, — сказал я. — Прошу прощения, что явился вот так, без звонка. Очень надеюсь, что вы примете мои извинения.
— Да что вы, что вы, какие пустяки. — Невилл жестом пригласил меня сесть перед столом. — Вы желанный гость в этом доме. Я всегда найду время, чтобы поговорить с одним из своих прихожан.
— Спасибо, святой отец, это очень обнадеживающе, — сказал я, устраиваясь в потертом кожаном кресле. — У дверей я столкнулся с миссис Летти Батлер–Мелвилл. Она, похоже, очень спешила куда–то, но разрешила мне войти.
Глаза викария светились гордостью.
— Дорогая Летти — самая чудесная и трудолюбивая женщина. Она просто великолепная помощница для скромного святого отца. Она пошла проведать одного из самых старых наших прихожан. Летти навещает затворников и больных стариков нашего заблудшего стада и еще ни разу не разочаровала меня. Я не могу себе представить, что я или они делали бы без нее. Она полна энергии, и она заботится о всех нас.
Я вдруг задумался, почему же это наш дорогой святой отец сам не проведывает слабых овечек своего стада. Ведь нетрудно догадаться, что его приятную улыбку и нежный баритон любой здравомыслящий человек предпочтет серой внешности Летти Батлер–Мелвилл и ее странному дребезжащему голоску. Хотя, впрочем, я зря наговариваю на женщину. Может, она расцветает, как новогодняя елка, в присутствии тех, кому нужны ее забота и горячий куриный супчик. Невилл, во всяком случае, был полностью убежден в неотразимости своей жены.
— Уверен, что жители Снаппертон–Мамсли очень благодарны ей за ее терпение и участие, — сказал я в надежде увидеть на лице Невилла еще одну улыбку.
И он меня не разочаровал.
— Именно так, доктор Керби–Джонс, именно так, — ворковал он, не переставая кланяться. — Так чем я могу вам помочь этим утром?
Я быстренько рассказал ему о своем желании найти секретаря и спросил, не может ли он посоветовать кого–нибудь подходящего. Дорогой святой отец воспринял мою просьбу с такой серьезностью, словно я предложил его вниманию сложнейшую теософическую дилемму.
После нескольких минут размышлений Невилл достал из стола ручку, бумагу и набросал на листке несколько имен и номеров телефонов. Он передал мне листок через стол.
— Я уверен, доктор Керби–Джонс, что любая из этих женщин вам подойдет.
— Святой отец, я настаиваю, чтобы вы называли меня Саймон. Прошу вас. Вы окружили меня такой теплотой и заботой, что я чувствую себя в Снаппертон–Мамсли почти как дома.
— Ну конечно, Саймон. Мы всегда рады, когда у нас в деревне появляется человек вашего воспитания и образования.
Я склонил голову, скромно принимая комплименты.
— И спасибо вам за рекомендации. — Я помахал в воздухе списком фамилий, что он мне дал. Очень даже может быть, что я воспользуюсь услугами одной из женщин, которых он мне посоветовал. — В наши дни надо быть очень осторожными. А после того, что случилось с несчастной Эбигейл Уинтертон этой ночью, стоит крепко задуматься, куда катится этот мир.
В этот момент Невилл как раз доставал трубку из ящика стола, но, услышав мои слова, он выронил трубку из рук, и та с глухим стуком упала на пол. Лицо его стало мрачнее тучи, и он так внезапно выпрямился, что испугал меня.
— Саймон, боюсь, я совсем забыл о приличиях. Не желаете чашечку чаю?
— Как это любезно с вашей стороны, святой отец.
Он ушел на кухню готовить чай. А я терпеливо ждал в кресле и размышлял, почему упоминание о смерти Эбигейл Уинтертон так расстроило его.
Глава 10
Невилл скоро вернулся с подносом в руках — не иначе, как его любящая супруга оставила перед уходом все необходимое для одиннадцатичасового чаепития, — и к этому времени он снова обрел свою невозмутимость. Он умело разлил напиток по чашкам, и я с содроганием сделал глоток. О боги, у них, видимо, стальные желудки. Как они могут пить эту гадость?!
Прикрыв свое отвращение кашлем, я вернулся к теме нашего разговора.
— Вы уж простите, ваше преподобие, что я расстроил вас, заговорив о смерти Эбигейл Уинтертон. Но это не идет у меня из головы с тех самых пор, как вчера ко мне наведалась полиция. — Про себя же я добавил, что меня больше интересуют подробности этого убийства.
Невилл отвернулся на мгновение.
— Вам не нужно извиняться, Саймон. Это одно из величайших потрясений за все время моего служения в этом приходе. Известие о смерти мисс Уинтертон так поразило меня, что я с трудом могу смотреть правде в глаза. — Он повернулся ко мне с печальной улыбкой на губах. Такому красивому служителю Бога простятся все провалы и прегрешения! Разве что епископ будет очень недоволен, хотя и он наверняка неравнодушен к Невиллу.