— И кто вам об этом доложил, интересно знать?
— Линник.
— Линника там не было.
— Ему Сандалов сегодня утром рассказал.
— Сандалов не умеет разговаривать.
— Понемногу учится.
— И как, получается?
— Отвечайте на поставленный вопрос, Лев Иванович.
— Не знаю я, кто изнасиловал эту профурсетку. По-моему, Менро. Уж очень он тогда переволновался. А я вам скажу, что девице не следовало так напиваться. Ну что за молодежь пошла? Не наркотики, так водка, не водка, так разврат. Вот хотя б на Тоню Антонову посмотрите... Вы ее знаете, кстати?
Сахаров утвердительно кивнул.
— Еще бы... Ее все знают. Такая нахальная девчонка! Эльф, вступивший в пионеры. Наглая, как немецкий танк. Меня совсем не уважает. А я ведь старше ее лет на тридцать. Тут на днях зазвала меня в кафе, стала выпытывать, о чем я с Мишей говорил, как часто у него бывал... Фу! Какая невоспитанность. Не понимаю, почему Владислава Сергеевна ее не выгонит к чертовой матери?
— Мы не о Тоне Антоновой беседуем, — напомнил Оникс. — Вернитесь к теме.
— Тема — современная молодежь? — уточнил Пульс.
— Нет. Тема — изнасилование.
— Ну, так вот я и говорю. Тоня Антонова изнасиловала меня своими бестактными вопросами.
— Лев Иванович!
— Да ладно... Ну а что я вам могу еще сказать? Я не видел, кто именно покусился на ту девицу (между нами, вовсе не симпатичную). Мне показалось, что это был Менро, но утверждать не могу. Доказательств — ноль. Хотя... Только сейчас об этом подумал... Там же Штокман был. Он эротоман, это всем известно. Он, наверное, и совершил это мерзкое преступление.
— А Мишу, случайно, не он убил? — с сарказмом спросил Сахаров.
— Очень может быть! — По довольному лицу Пульса было видно, как ему понравилась эта версия. — Подозрительный тип, Весьма подозрительный. Администраторы все такие. Почему вы его до сих пор не посадили?
— Какой вы прыткий, Лев Иванович...
— А что? Уже ясно: Мишу убил либо он, либо Тоня Антонова. Я б на вашем месте сунул ее в камеру денька на три...
— Далась вам Тоня Антонова! Может, и девицу восемь лет назад она изнасиловала?
Пульс подумал, потом с сожалением покачал головой:
— Нет, девицу не она... А вот Мишу убить могла...
Оникс подавил тяжкий вздох. Пульс определенно действовал ему на нервы. Интересно, о чем думал убийца? Будь Сахаров на его месте, он скорее кокнул бы Пульса. Тогда и мотив легче было бы обнаружить. А Миша... Идеал, стопроцентный герой нашего времени. Кому понадобилось убивать его?
— Лев Иванович, — мягко сказал Оникс, — бросьте вы мне голову морочить. Лучше вспомните, в котором часу вы ушли от Миши в тот вечер?
— Затрудняюсь...
— А если подумать?
— На часы я не смотрел. Знаю только, что передо мной ушла Невзорова, а после меня — Сандалов. Ему дядька позвонил, велел домой ехать. Он не любит, когда Валентин уходит в гости. Боится за него, что ли... Вы знаете, что дядька Сандалова — мафиози?
— Да что вы говорите? — равнодушно сказал Оникс.
— Финансист, блин... По таким финансистам тюрьма плачет.
— Значит, вы ушли сразу после Невзоровой?
— Почти. Я не собирался, но... Михалев рассказал, что собирается ставить фильм по Кукушкинсу, я спросил его, будет ли там роль для меня, он ответил, что вряд ли. А Денис засмеялся... Такой оскорбительный смех... Я очень рассердился. Встал, сказал, что ухожу. Тут сандаловский дядька позвонил, и я заторопился. Мне не хотелось уходить вместе с Сандаловым. Он меня раздражает. Пухлик, молчун... Не представляю, как он умудрился в театральный поступить?
— Говорят, он тогда совсем другой был.
— Да, верно... Вот что водка с человеком делает!
Пульс лицемерно вздохнул, как будто сам был трезвенником. Потом с намеком посмотрел на пустое блюдечко и перевел взгляд на стойку.
— Нет, — нахмурился Сахаров. — Никаких пирожных.
— Один эклер.
— Нет.
— Тогда еще кофе.
— Нет.
— Какой же вы...
— Не тонкий и не творческий, — сказал Сахаров. — Знаю. Когда вы ушли от Миши, куда направили свои стопы?
— Стопы куда направил? Домой, конечно.
— Вас память никогда не подводит?
Пульс подумал. С этим оперативником надо было держать ухо востро — поначалу он казался таким тихоней, а теперь вон как разошелся.
— Иногда подводит, — произнес он осторожно. — А что?
— Чистосердечное признание облегчит вашу участь.
— Э-э-э... Ну, я случайно встретил одну знакомую...
— Случайно?
— Э-э-э...
Пульс замолчал, беспомощно захлопал светлыми глазками.
— Лев Иванович, не тяните.