Он не знал этого, потому что дверь уже захлопнулась, потому что он вернулся в реальный мир и связь с тем, что жило у него глубоко в подсознании, разрушилась. А память…память, как обычно, сыграла с ним одну из тех штук, которые проделывает почти каждое утро, заставляя людей забывать, что с ними было там, за пеленой сна, ограждая их от чего-то, убирая воспоминание об очередном путешествии в мир темноты, из которого они явились и в который обязательно уйдут.
Может быть, это было нужно? Может быть, не будь этого милосердного свойства памяти, человечеству грозило бы всеобщее безумие?
Он услышал, как за окном загудела машина, и это словно прорвало висевшую вокруг завесу тишины. Гудок машины потонул в разноголосице уличного шума, за стеной заплакал ребенок, кто-то прошел по коридору, тяжело ступая и радостно хихикая.
Все, пора.
Он прошел в ванную комнату и сполоснул холодной водой лицо. Потом он долго тер его полотенцем, словно стараясь избавиться от каких-то невидимых следов, оставленных на нем этой ночью.
Вернувшись в номер, он понял, что чувствует себя гораздо лучше, закурил сигарету и вдруг страшно обозлился.
«Разнюнился, как баба, – сказал он себе. – А тебе нужно действовать. И именно сегодня, через пару часов. Нет, ты сначала сделай все, что решил сделать, и лишь потом, вернувшись к себе на Урал, сиди и тоскуй хоть до потери пульса. Сейчас тосковать и сомневаться некогда. Сейчас нужно действовать, да так, чтобы кое у кого глаза на лоб вылезли».
Прежде всего надо было что-то съесть. И подготовиться.
Он сходил в ресторан при гостинице и плотно пообедал. Кормили, в общем-то, неплохо, но все же…
«Нет, с домашней пищей всю эту ресторанную кормежку не сравнишь, – решил он, покончив с громадной, словно чебурек, котлетой и запив ее апельсиновым соком. – Здорово, вкусно, много. Но все же что-то не то… Словно бы – синтетика. Словно бы все это сделано не из мяса, а из синтетики, из поролона, что ли?»
Вернувшись в номер, он вытащил пистолет и, разобрав его, тщательно почистил, протирая детали салфетками из стоявшего на журнальном столике пластмассового стаканчика. Патронов в обойме осталось всего два.
Это было скверно. Два выстрела, и он без оружия.
«Ничего, – успокоил он себя. – У Виктора на квартире наверняка что-то есть. Там я и пополню свой арсенал. Если, конечно, меня к этой квартире подпустят. Может быть, ребята Мамы попытаются перехватить меня еще в подъезде… Тогда придется стрелять».
Он собрал пистолет, вогнал в рукоятку обойму и быстро дослал патрон в патронник.
«Вот так. Чтобы без всяких проволочек, – успокоил он себя. – Стрелять, скорее всего, придется через карман куртки».
Это он умел, это ему приходилось делать.
Наумов выглянул в окно. Там, на улице, было уже совершенно темно. Стало быть, пора выходить.
Он надел куртку, сунул пистолет в карман и, выйдя из номера, запер дверь. Ключ от номера сдавать он не собирался. Пусть дежурная думает, что он где-то здесь, может быть, в ресторане, может быть, в комнате компьютерных игр.
Дежурная на него даже не взглянула, целиком погрузившись в мир «Санта-Барбары».
«Вот и хорошо, вот и правильно», – подумал Андрей, спускаясь в лифте.
Рядом с ним стояли три низкорослых японца и о чем-то чирикали по-своему. Судя по их строгим черным костюмам, они приехали в Москву представителями от какой-то фирмы. Очевидно, завязывать экономические отношения.
На улице Андрей отошел от гостиницы метров на двести и почти сразу же поймал частника. Они немного поторговались и все же договорились о цене. Адреса Виктора Андрей частнику не сказал, назвал лишь улицу, решив высадиться из машины за квартал от нужного дома.
Прием был, сто раз описанный в детективных и шпионских романах, но все равно действенный. Пройдясь к дому пешком, он попытается засечь, ведется ли за ним слежка. Если слежка есть, то при удаче он мог определить, кто именно ею занимается. Это могли быть как органы, так и мальчики Мамы.
«Вот забавно будет, – подумал Андрей, – если окажется, что за квартирой Виктора следят и те, и другие».
Он сделал так, как наметил. За квартал от дома Виктор попросил частника остановиться и, расплатившись с ним, вышел из машины.
Андрей миновал группку парней с длинными прическами и волчьими взглядами. Они пока еще вели себя вполне пристойно, ограничиваясь лишь высказыванием мнения о проходивших мимо девушках да демонстративным смачным сплевыванием на асфальт под ноги некоторым, выглядевшим особенно безобидно прохожим. Их время придет позже, часа через два.
Андрей шел не торопясь, так, словно вышел прогуляться без всякой цели. Проходя мимо стоявших у тротуара машин, он обязательно бросал на них быстрый взгляд, пытаясь определить, не сидит ли кто-нибудь там, в полутьме салона.