— Хорошо идет. Минут через десять уже будет на месте.
— Через пятнадцать, — поправила девушка. — Ему еще в магазин заходить. Ведь у Кошкина дома водки отродясь не было.
Глава XXIII
Место Красноярск-77.
Начало 29.09.2010.
Окончание 04.10.2010 23:20.
На изготовление белой пирамидки у меня ушло почти два месяца. Не то, чтобы я все два месяца этим занимался — просто процесс состоял из нескольких этапов, три из которых были привязаны к фазам луны. Параллельно, по настоянию Петрова, я занимался изучением жизни и деятельности Владимира Ильича Ленина. Зачем это было нужно, не понимаю до сих пор, тем более, что объективных свидетельств о жизни Ленина сохранилось на удивление мало. Мне показалось, что большая часть исследователей жизни великого человека изучали творения друг друга и, на их базе, создавали всё новые. Я просмотрел практически все немногочисленные видеоматериалы, где был запечатлен вождь, а потом выборочно, кусочками по десять минут, ознакомился с некоторыми художественными фильмами. Оказалось, что первый игровой фильм на эту тему снял Эйзенштейн, еще в двадцать седьмом году. Внешне тамошний Ленин очень напоминал своего героя из документальных хроник. В последующих художественных лентах от оригинала остались лишь небольшой рост, сияющая лысина, бородка, картавость и суетливость в движениях. Не ограничиваясь достижениями кинематографии, я прочитал большое количество научных и околонаучных трудов. Из них, кроме всего прочего, я узнал, что, согласно современным представлениям, фамилия Ленин никакого отношения к реке Лена не имеет. С любопытством я ознакомился с историей мумии вождя. Казалось, что она живет собственной интересной полноценной жизнью. Все годы в услужении у мумии находился большой штат специалистов, начиная от бальзамировщиков и заканчивая охраной и почетным караулом. Время от времени в прессе появлялись заявления о том, что в Мавзолее лежат не мощи великого человека, а пластмассовая кукла. В то же время усиливался хор голосов, требующих предать ленинские останки земле. Интересно, что это требовали как люди, не желающие, чтобы в центре столицы на всеобщее обозрение был выставлен труп кровавого тирана, так и православные, желающие предать тело небезгрешного человека земле согласно христианским обычаям. Одним словом, я сделался неплохим специалистом по прошлому и настоящему вождя мирового пролетариата.
Узнав, что белая пирамидка готова, Петров потребовал проведения ходовых испытаний, и я начал думать, что бы такое удвоить, или кого бы скопировать. Мне не хотелось быть банальным и удваивать деньги или драгоценности. Воспроизводить абы что, первое попавшееся под руку, я не хотел тем более. Я попросил денек на размышление и придумал. Сказать откровенно, мне моя идея понравилась. Были в ней и изящество, и практическая польза, и свидетельство оригинального хода мысли автора. Я зашел в лабораторию Петрова и с порога объявил:
— Я знаю, что мы будем удваивать.
— Почему удваивать? — удивился Петров, — нам же предстоит выполнить рецепт эха, восстановить живое существо по его фрагменту.
— Если сработает удвоение, то должно сработать и эхо, — резонно ответил я.
— Убедил, — сдался мой друг. Что удваивать будем?
— Еду, — торжественно объявил я. — Пищу! — на лице Петрова отобразилось недоумение:
— Ты таким образом вознамерился бороться с мировым продовольственным кризисом?
— Ничего подобного! Так и знал, что ты сразу не поймешь!
Далее, я в двух словах изложил свою идею. Заключалась она в следующем: мы удваиваем какое-нибудь блюдо, желательно очень вкусное и страшно вредное, калорийное, с холестерином, и всё такое — итальянский повар Петрова на такие штуки большой мастер. Потом, мы его, разумеется, съедаем. Чавкая и запивая большим количеством удвоенных спиртных напитков.
— Так-так, — с интересом сказал мой друг.
— А через сутки всё то, что мы съели, исчезает, — торжествующе сказал я. — Понимаешь, всё! Включая то, что успело переработаться и отложиться в виде жирка. Здорово?
— Не здорово, — охладил мой пыл Петров. — Ты знаешь, Траутман, из каких химических элементов состоит пища, в том числе, и вкусная, которую ты так ценишь?
— Не знаю, — гордо сказал я. — Я не химик, а филолог.
— Я тебе расскажу, — пообещал мой друг. — В основном, она состоит из углерода, водорода, кислорода и азота, ну и много чего по мелочи: калий, кальций, фосфор, железо и так далее. А теперь скажи мне, из чего состоит, скажем, цианистый калий.