— Что случилось?—изумился Гарланд.
— Там, за дверью, кто-то есть! —прошептал Джоэ.
— Вероятно, это Борис Карпов,— предположил Гарланд, но улыбка его погасла.—- Ты не можешь встать, Джоэ, и взглянуть, что там такое?
— Вставай сам! —шепнул Джоэ.— Я не собираюсь этого делать и за сто долларов.
Некоторое время мужчины оставались неподвижными. Чья-то рука шарила по их двери, и опять скрипнула половица... Неожиданный шум шагов в коридоре сразу заставил их вскочить. Гарланд откинул покрывало, Джоэ опрокинул стул. Прошло еще несколько секунд, затем хлопнула дверь черного хода, и в коридор ворвался поток холодного воздуха.
— Кто же это был?—дрожащим голосом спросил Джоэ, возвращаясь к креслу.
— Просто кто-то вышел, дурацкая твоя башка! —проворчал Гарланд, вновь растягиваясь на кровати.— Что у тебя за дрянные нервы! Ты кончишь тем, что испортишь мне печень, если будешь продолжать в том же духе.
Джоэ провел рукой по волосам.
— Ах, я и сам ничего не понимаю. Что-то я плохо себя сегодня чувствую,— признался он.
— Это потому, что ты наслушался криков этой дуры, и из-за проклятой грозы.
Джоэ продолжал прислушиваться, устремив взгляд на дверь.
— Кончай взвинчивать себе нервы! —насмешливо проговорил Гарланд.— Вскоре тебя придется запереть, если ты не перестанешь обращать внимание на всякую чепуху.
— Слушай,— шепнул Джоэ.— Теперь ты слышишь? Это пес, послушай его.
Где-то в саду заунывно выл пес. Ветер разносил его жалобу.
— Почему бы псу не поплакать, если ему этого хочется?— нехотя произнес Гарланд.
— Но не так же! — у Джоэ вытянулось от страха лицо.— Пес кричит так только тогда, когда ему страшно. Что же его так напугало?
Они внимательно прислушались к мрачному вою пса, и неожиданно Гарланд тоже задрожал.
— Ну вот, теперь и меня проняло! — разозлился он, встал и пошел к окну, всматриваясь в темноту.— Ничего не видно. Давай выйдем?
— Ни за что! —решительно заявил Джоэ.— В эту проклятую темноту — ни за какие блага в мире!
Новый шум—пронзительный звонок — поднял их на ноги.
— Это сигнал тревоги! —закричал Гарланд, быстро натягивая пиджак.— Рванули, Джоэ, нужно торопиться!
— Тревога?—тупо повторил Джоэ и почувствовал, как ледяная дрожь пробежала у него по спине и дошла до корней волос.— Какая тревога?
— Да, сумасшедшая сбежала! —завопил Гарланд, отталкивая Джоэ, чтобы пройти к двери.— Нравится тебе это или нет, но теперь тебе придется выйти!
— Вот что мы слышали... Вот почему выл пес,— шептал под нос Джоэ, направляясь к двери.
Но Гарланд уже бежал по коридору, и Джоэ, ужаснувшись мысли, что придется остаться одному, попытался догнать Сэма.
Среди порывов ветра и дождя снова завыл пес.
Шериф Кэмп быстрым жестом выплеснул воду, скопившуюся на полях его шляпы, и последовал за сиделкой в кабинет доктора Траверса.
— Итак, что у вас происходит, доктор?—спросил он, пожимая руку высокому угловатому мужчине, вышедшему ему навстречу.— Один из ваших больных вырвался на свободу?
Траверс подтвердил этот факт кивком головы. Его глубоко посаженные глаза с тревогой смотрели на шерифа.
— Мои люди сразу же кинулись ее разыскивать,— сообщил он,— но мы нуждаемся в помощи полиции. Это весьма ответственная задача: сбежала опасная пациентка.
Шериф потянул себя за усы, пожелтевшие от сока жевательного табака. Его светлые глаза выразили удивление.
— Это настолько серьезно?— спросил он.
— Я нахожусь перед невероятно трудной задачей,— продолжал Траверс.— Если эта история попадет в газеты, я буду разорен. Это как раз та единственная больная, которой я не должен был позволить убежать.
— Я помогу вам всем, чем смогу, доктор,— усаживаясь, зая-зил Кэмп.— Можете рассчитывать на меня.
— Знаю,— Траверс продолжал расхаживать из одного угла комнаты в другой. Наконец он резко проговорил:—Эта больная— наследница Джона Блэндиша. Это имя вам что-нибудь говорит?
Кэмп нахмурил брови.
— Джон Блэндиш — это имя мне знакомо. Вы имеете в виду того миллионера, дочь которого была похищена примерно двадцать лет назад?
— Совершенно верйо. И нам необходимо поймать ее прежде, чем кто-нибудь узнает, что она убежала. Вспомните о шумихе в газетах, которую вызвала в прошлом году смерть Блэндиша. Если же это происшествие будет предано огласке, все возобновится снова, и мне придется закрыть свое дело.
— Успокойтесь, доктор,— спокойно проговорил Кэмп,— мы ее найдем.— Он потянул себя за ус и продолжил:—Вы говорите, что она наследница старого Блэндиша? Почему же ему понадобилось оставлять свои деньги сумасшедшей? Мне это не кажется разумным поступком.
— Она его внучка... незаконная,— пробормотал Траверс, понижая голос.— Сообщаю вам это совершенно конфиденциально.
— Что вы говорите! — выпрямляясь, воскликнул Кэмп.
— Дочь Блэндиша была похищена одним дегенератом, врожденным убийцей,— после минутного колебания добавил Траверс.— Она находилась у него в руках в течение нескольких месяцев, прежде чем ее разыскали. Вы помните, что она покончила с собой? Бросилась из окна как раз перед прибытием отца... Она умерла от ран.
— Да, все это я знаю,— нетерпеливо заметил Кэмп.
— Но есть то, чего вы не знаете. Перед тем как умереть, она родила ребенка — дочь. И отец этого ребенка был похититель Г риссон!
Кэмп невольно свистнул:
— И ваша больная это тот ребенок, который вырос?
Траверс утвердительно кивнул.
— Еще ребенком Кэрол была страшно похожа на мать, и Блэндиш не мог выносить ее присутствия. Кэрол воспитывалась приемными родителями. Блэндиш никогда не наведывался к ней, но сделал так, чтобы у нее было все нужное. Тот факт, что ее отец был опасный маньяк, заставлял его с презрением относиться к Кэрол, но в течение первых восьми лет жизни никакие признаки не указывали, что она унаследовала преступные склонности ее отца. Но она постоянно находилась под наблюдением. Когда ей стало десять лет, она перестала контактировать с другими детьми, стала угрюмой, у нее появились вспышки гнева. Блэндиша сразу предупредили, и он принял меры. Была нанята специальная сиделка, чтобы охранять ее. Взрывы ее необузданного гнева становились все чаще и все сильнее. И вскоре стало ясно, что ее нельзя оставлять одну в окружении людей более слабых, чем она сама. Когда ей исполнилось девятнадцать, ее пришлось запереть. С тех пор вот уже три года ею занимаюсь я.
— Вы сказали,’что'она опасна. Что вы хотели этим сказать?
— Это очень трудно объяснить. Она жила под наблюдением специалистов, которые всегда были настороже. Я не хочу, чтобы вы вообразили, что она постоянно злобная и опасная. Ничего похожего! Фактически большую часть времени — это очаровательная молодая девушка. В течение нескольких месяцев она вела себя совершенно нормально, причем настолько нормально, что казалось жестоким держать ее за решеткой. А потом, внезапно, она набрасывалась на кого-нибудь, находящегося возле нее. Это страшная форма сумасшествия — шизофрения.
Видя, что Кэмп сидит с открытым ртом, доктор продолжал:
— Вроде двойного существования, как у Джакилия и Хэйда. Как будто какой-то железный заслон опускался в ее голову без предупреждения и делал из нее опасную сумасшедшую, склонную к убийству. Самое неприятное, как я вам уже сказал, это то, что не существует никаких признаков приближающегося кризиса. Если она заболевает, то может наброситься на любого с необыкновенной силой и злобой. Когда у нее приступ, она в состоянии победить любого мужчину.
— Она уже кого-то убила?—спросил Кэмп, продолжая дергать себя за ус.
— Нет, но были два достаточно отвратительных инцидента, которые послужили причиной ее заключения за решетку. Один случай произошел, когда она увидела, как бьют собаку. Кэрол очень любит животных, и прежде чем служащий успел шевельнуть рукой, она кинулась на него и исцарапала ему лицо. У нее страшной силы руки. И этот тип в этой схватке потерял глаз. Служащий и прохожие с трудом оторвали Кэрол от ее жертвы. Она, безусловно, убила бы его. Было возбуждено дело, и ее заперли. Правда, это дело быстро замяли. Это стоило Блэндишу кругленькой суммы...— Траверс провел рукой по волосам и покачал головой.— А теперь, когда она свободна и может идти, куда ей вздумается, все, кто с ней повстречаются, не зная, с кем имеют дело, могут оказаться в серьезной опасности.