— Пожалуй, это будет еще хуже, чем слушать стихи, — заявил я, прошел к своему столу, развернул стул, уселся и обратился к Паркеру: — Если вы освободите Орри под залог, то я, пожалуй, лучше дождусь его возвращения.
— Боюсь, ждать придется долго, — сказал Паркер. — Думаю, они не согласятся отпустить его. Судя по их словам, во всяком случае.
— Его обвиняют в убийстве?
— Пока нет, но скоро, наверное, обвинят, — ответил адвокат. — Может быть, даже завтра.
— Так он все-таки прикончил эту женщину? — прорычал Вулф. — С этим было связано твое вчерашнее «личное дело»?
— Прошу соблюдать спокойствие, — предложил я. — Если Орри просил мистера Паркера связаться со мной, то я хочу точно знать, чем он это объяснил. Вы не возражаете? — Последние слова относились уже к Паркеру.
— Нисколько. — Адвокат пригубил виски с содовой и отставил стакан в сторону. — Сказал он совсем немного. До моего прихода он отказывался отвечать на вопросы. Естественно, ведь он знаком с правилами игры. Но и со мной он был не слишком откровенен. Даже не признался, был ли знаком с этой женщиной или хоть как-то связан с ней. Сказал он вот что. Во-первых, он не убивал ее и весь вчерашний день даже не находился поблизости от нее или от ее квартиры. Во-вторых, он рассказал, где был вчера. А в-третьих, просил связаться с вами, а вы уже сами решите, что мне рассказать. Мы договорились, что он даст показания о том, где был вчера и чем занимался, но обо всем остальном будет держать язык за зубами. Еще мы договорились, что встретимся после того, как я побеседую с вами.
— Так вы согласились защищать его?
— Да, так мы условились. По меньшей мере пока я не переговорю с вами.
— Значит, все зависит от меня?
— Да. Он просил передать, чтобы вы сами решали, что сказать.
— Восхитительно! Даже не знаю, как расценить такое доверие. Извините, я должен почесать нос.
Я почесал кончик носа, уставившись на огромный глобус возле книжного шкафа, но не видя его. Честно говоря, ломать голову мне было не над чем; все обстояло предельно просто — рассказать все или ничего. Причем не важно, узнает это Паркер сейчас или завтра.
Я встал:
— Мне казалось, что зимой по воскресеньям вы обычно играете в бридж?
— Так и есть. Звонок Кэтера прервал партию.
— Тогда возвращайтесь и доигрывайте. Я уже принял решение. Я расскажу все мистеру Вулфу. Я предпочитаю, чтобы он ел меня поедом, пока я докладываю ему, а не вам. Вы же узнаете обо всем позже, скажем завтра утром. От меня или от него самого. Впрочем, если хотите, то можете подождать в гостиной, но мой рассказ может затянуться.
Вулф, стиснув губы так, что рот превратился в тонюсенькую полоску, потянулся к бутылке и плеснул себе еще пива. Паркер посмотрел на него, потом залпом опустошил свой стакан, поставил его на столик, поднялся и смерил меня взглядом:
— Можете ответить мне только на один вопрос, причем это будет рассматриваться как сведения, не подлежащие разглашению: он убил ее?
— Даже если бы я знал, это не считалось бы сведениями, не подлежащими разглашению. Я не ваш клиент.
С этими словами я вышел в прихожую, снял с вешалки его пальто и битых две минуты стоял и ждал, пока адвокат обсуждал что-то с Вулфом. Наконец он вышел, но ужасно долго копошился, поправляя шарф, застегивая пуговицы и натягивая перчатки. Переступив через порог, Паркер сразу ссутулился под порывом ледяного ветра.
Когда я возвратился в кабинет, Вулф уже погрузился в «Приглашение к расследованию» Вальтера и Мириам Шнайр. Чистое ребячество. Он давал мне понять, что сначала из-за Орри, а потом из-за меня пострадало его воскресное чтение.
— Если вы посередине главы, то я могу подождать, — заявил я, усаживаясь; Вулф хмыкнул, отложил книгу и свирепо уставился на меня. — В пятницу днем, то есть позавчера, Орри позвонил и попросил, чтобы вечером я встретился с ним. Если помните, я не помогал вам вечером готовить каплуна по-суворовски, о чем искренне сожалею. Так вот, в семь вечера мы встретились с Орри в ресторане «Джордано» на Тридцать девятой улице. Сейчас…
— Только без вранья, — прервал Вулф.
— Хорошо. Сейчас я сообщу вам все, что он мне сказал. Орри был сильно растерян. Он собрался жениться на стюардессе по имени Джилл Харди. Показал мне фотографию. Свадьбу назначили на начало мая, когда у девушки начинался отпуск. Но все повисло в воздухе. Другая девушка по имени Изабель Керр стала резко возражать. Оказывается, она и сама собиралась замуж за Орри, да к тому же имела основания полагать, что Орри — отец ребенка, который должен появиться на свет через семь месяцев. Изабель твердо намеревалась обнародовать этот факт, если понадобится. Она сказала, что располагает доказательствами, которые хранятся где-то в запертом ящике дома. В числе этих доказательств лицензия частного сыщика, которую Изабель стащила из кармана Орри примерно месяц назад. Еще кое-какие фотографии и письма, а также, возможно, другие мелочи, о которых Орри не помнит. Но главное не в том, что Изабель могла заставить его жениться на ней, а в том, что она поссорила бы его с Джилл Харди.