Интересно, выкарабкаются ли бретоннцы, добьются ли они успеха? Он надеялся, что да. В мире осталось так мало благородства, и ему не хотелось бы увидеть, как оно исчезнет вовсе. «Что бы ты сделал с ними, Абхораш, если бы не дал той клятвы?» — Влад улыбнулся. А что он мог сделать с ними сейчас?
Кроме того, приятно было осознавать, что по крайней мере один из его рода может уцелеть в предстоящем пожарище. Что бы ни произошло, имя фон Карштайнов не умрет. «Ох, Изабелла, ты бы так гордилась своей маленькой Элизой», — подумал он и, нахмурившись, потер шею, которую всего несколько месяцев назад полоснул клинок Изабеллы, снимая голову с его плеч. Влад размышлял о своей любимой и поворотах ее судьбы. Боги жестоки и коварны. Они вырвали измученную душу Изабеллы у Нагаша и вернули ее. А потом, совершив поступок, в равной мере злой и издевательский, связали ее с душой демона чумы и мора и послали гулять по Сильвании.
Это нападение и пробудило Нагаша, убедив Бессмертного Царя в том, что ему нужны помощники. А Влада оно убедило в правильности его пути. Чтобы спасти Изабеллу, ему придется спасти мир. А значит — заключать союзы, связывать отдельные нити оставшихся групп, противостоящих Губительным Силам, нравится им это или нет. И способ внушить им необходимость держаться вместе существовал один — дать им надежду на то, что наутро мир не исчезнет.
«Конечно, было бы неплохо и самому в это верить», — горько подумал Влад. Во время того нападения они с Изабеллой встретились, и она убила его. Вообще-то Изабелла не первый раз резала его чем-то острым, но в первый проделала это с такой злостью. Влад тихо зарычал и оттолкнул скверную мысль подальше. Темные Боги хотели, чтобы он мучился, думая о ее судьбе, чтобы медлил и колебался. Но он был не из тех, кто рассыпается под ударами потерянных или находящихся в опасности любимых. А он любил ее и сделает все, что сможет, чтобы ее спасти. Он освободит Изабеллу, так или иначе, даже если для этого придется отрубить ей голову.
Вот урок, который Маннфред так и не удосужился усвоить. Преданность — двусторонний процесс. Он должен своей кровной родне столько же, сколько они должны ему. Размышления о Маннфреде свернули на думы о том, куда исчез его бывший ученик. То, что он бежал из Атель Лорена, — очевидно. И, куда бы он ни отправился, у него было в запасе несколько дней, чтобы добраться туда. Эти мысли Влад тоже отмел. О проблеме Маннфреда он подумает завтра — если завтра вообще наступит.
— Никому и не требовалось говорить, что мне тут будут не рады, — прошипела Эльдира, резко развернувшись.
Безупречные черты ее лица, казалось, треснули и поползли — зверь рвался наружу из ее костей. Впрочем, в эльфах он никогда не прятался слишком глубоко. Эльфы были жестоки, словно варвары-горцы, как бы они ни хорохорились. А может, еще и похлеще. Влад улыбнулся.
Эльдира ждала на опушке, пока он смотрел, как другие уходят. С учетом произошедшего на совете Влад решил, что следует прояснить все подвисшие вопросы, раздать долги и разобраться с тревогами. Чтобы по-настоящему насладиться катаклизмом, разум нужно освободить от лишней трухи.
— Тогда откуда ты знаешь? Твоя плоть горит? Твоя душа сжимается? Если нет, значит, не существует никаких преград для твоего присутствия здесь. Честно говоря, я надеялся, что прогулка по эти лесам хоть немного успокоит твой мятущийся дух. — Влад беззаботно взмахнул рукой.
Эльдира уставилась на него, приоткрыла рот, чтобы заговорить, но вместо этого отвернулась, обхватив себя за плечи. Влад, нахмурившись, потянулся к ней, но Эльдира, уклонившись, отбросила его руку и зашипела. Глаза ее стали красными и дикими. Влад попятился, вскинув ладони в успокаивающем жесте.
— Ты не поела. Зверя труднее контролировать, когда ты голодна.
— Кровь никогда не коснется моих губ, — выплюнула бывшая эльфийка.
— Это уже случилось, иначе ты бы не оказалась в нынешней ситуации, дорогая, — прорычал Влад, сбрасывая маску. — А если ты продолжишь шагать по такому пути, то потеряешь последние остатки рассудка. — Он развел руками. — Мы не умираем от голода, княжна Тиранока. Мы просто сбрасываем кожу, как змеи, теряя всякое подобие человечности. Варгейст, — напомнил он об утративших разум вампирах. — Когда слишком много пищи — тоже. В этом случае — варгульф. Зверь всегда ждет, под самой кожей. Он яростен, как огонь, и, как огонь, требует осторожного обращения.
— Тогда лучше затушить его вовсе, — прохрипела женщина и посмотрела на свои руки. — Я не стану рабыней тьмы.