Едва ураган магии, бушевавший вокруг него и тех, кто оказался рядом, утих, эльфы обнаружили, что их атакуют кургане — с топорами и в черных доспехах. Объятый огнем клинок Феникса с шипением вошел в грудь завывавшего северянина, разрубив того на две мигом почерневшие половины. И прежде чем острие клинка врезалось в залитую кровью мостовую, Карадриан развернулся и обратным ударом ловко вышиб мозги второму варвару.
Огонь полз по его худым конечностям, волосы потрескивали, окружая голову пламенным ореолом. Шлем Карадриан потерял еще в Атель Лорене, но это не имело значения. Он двигался стремительно, и клинок Феникса был продолжением его ладони. Эльф вскинул древнюю алебарду и резко развернулся, позволяя рукояти оружия выскользнуть из его пальцев, а лезвию — запеть в полную силу. Когда эльф завершил поворот, вокруг него окровавленной грудой упали тела северян. Подобрав оружие, он притянул его к себе, остановился, а потом, сделав выпад, пронзил прыгнувшего на него слюнявого пса Хаоса.
Отшвырнув умирающую тварь, капитан Гвардии Феникса, избрав оборонительную тактику, отступил к другим эльфам. Сутры Азуриана мелькали в его голове, пока он оценивал силы и слабости преследовавших его врагов. «Солома на ветру», — решил он наконец. Нет, не надменность привела его к этому заключению, хотя когда-то, возможно, так бы и случилось. В свое время он был заносчив и твердо уверен в собственном превосходстве. Потребовался бог, чтобы приструнить его, показать ему его истинное место: показать, что то, что ты жив, еще не означает, что ты по-настоящему живешь, и то, что ты умеешь говорить, еще не означает, что тебе следует это делать.
«Прежде чем начать ходить, ты должен ползать, мальчик, — наставлял Азуриан, и голос его поднимался из пламени в священных Покоях Отведенных Дней. — Я научу тебя, хотя со временем ты, возможно, пожалеешь об этом».
Что ж, так все и случилось. Уроки начались в тот день — и неопытный, ехидный мальчишка стал если и не лучше, то по крайней мере терпимее.
Он дал знак лучникам своего малочисленного отряда, приказывая открыть огонь. Стрелы свистнули над головой, и передние шеренги курган упали. Остальные в беспорядке отступили. Теперь, когда первый импульс — убить врага — сошел на нет, северяне, похоже, признали тот факт, что противник вдруг материализовался посреди их войска. Но долго колебаться они не станут. Они придут снова — и просто задавят эльфов числом.
Карадриан посмотрел на запад, в сторону отвалов шлака и гор земли, которые находились у него за спиной, когда он только-только прибыл. Над тем участком висели огромные тучи дыма и сажи, и эльф вспомнил насмешки Бе’лакора насчет артефакта, который ищет Архаон. Карадриан нахмурился, жалея о том, что больше не слышит шепота Азуриана. Азуриан, как и все боги, уже мертв. Но его слуги сделают все, что смогут, — без него, но его именем. Даже если это означало лишь достойную смерть.
Между разрушенными зданиями, возвышающимися вокруг них и над ними, заметались рев и крики. Кургане перегруппировывались. Вожди и чемпионы восстановят порядок, и через несколько секунд враг снова двинется в атаку.
Никогда еще собственная участь не казалась Карадриану такой тяжелой. Даже сила, запертая в его теле, не гарантировала выживания; как-никак, эта сила, грубая ярость Акши, в итоге пожрала Унгрима Железного Кулака.
«Так что ж, таков будет и мой конец? — подумал эльф. — Меня поглотит пламя, как Аштари?»
Карадриан поднял глаза и увидел парившую почти над самыми головами эльфов огромную огненную птицу. Она клекотала. Такие с давних пор селились среди Огненных Шпилей Ултуана, откладывая яйца меж гигантскими алебастровыми столбами, там, где вечно трепетало магическое пламя. Но Ултуан уничтожен, Огненных Шпилей больше нет, и новых фениксов уже не будет. Тень Аштари пронеслась над эльфом, и его омыла волна печали. Крик птицы пробирал до костей. Нет, не будет больше фениксов.
Но они еще могли ярко вспыхнуть — один, последний раз перед смертью.
«Да. Мы все можем вспыхнуть». Мысль скользнула в сознание, как когда-то — шепот Азуриана. На миг эльфу показалось, что бог все еще жив. «Разделенный огонь не слабеет. Нет, он лишь набирает силу». Карадриан едва не рассмеялся, настолько простым оказалось решение. Что толку запирать огонь в одном воине, если он способен передать свою силу многим? Эльф вскинул клинок Феникса и почувствовал, как забился внутри него Акши в поисках свободы. Перехватив алебарду, Карадриан вонзил ее в землю.