Канто потряс головой:
— Что… что за возможности? — хрипло выдавил он.
— Ты можешь убить меня. — Архаон пожал плечами. — Возможно, этого хватит, чтобы остановить начатое. С моей смертью боги наверняка отвернутся от мира, хотя будут они довольны или сердиты, сказать я не могу. Или ты можешь бежать. Бежать — и прожить столько, сколько осталось этому миру. Я не стану тебе препятствовать. — Всеизбранный скрестил руки на груди. — Ты можешь сражаться. Можешь перестать быть Неприкаянным и даже, возможно, обрести в эти последние часы силу и власть. Стать полубогом вроде Азазеля или Дечалы, вечным и безжалостным нечеловеком.
Канто долго смотрел на него. Потом сказал:
— Как-то все это звучит невесело.
Он перевел взгляд на свои пальцы, сжимавшие рукоять меча, и не в первый раз подумал о графе Мордреке и о том, как тот умер. «Конец, вот к чему стремимся мы все».
— Тем не менее выбор за тобой. Чего ты хочешь, Неприкаянный? — спросил Архаон. — По какой дороге пойдешь? Когда-то ты проявил милосердие и избавил мир от должного наказания. Сейчас у тебя снова есть такая возможность. Пожалеешь ты мир во второй раз?
Что-то в голосе Архаона заставило Канто заколебаться. Нотка мольбы, быть может? Или смирения? Этот голос принадлежал не завоевателю, не великому чемпиону, но смертельно усталому человеку, желающему только забвения.
«Беги и прячься или останься и дерись, Неприкаянный, — твой назначенный час наконец пробил», — подумал Канто. Он считал, что час этот уже прошел, но Мидденхейм, Аверхейм… всего мгновения, растянувшиеся на дни и недели. Осталось только выбрать, как сказал Архаон.
В руке Канто, не успевшего даже осознать, что он обнажил оружие, блеснул меч. Никакие голоса, ничей шепот не звучали в его голове — только скрежет когтей черепахи из хрусталя и стали, которая брела все дальше и дальше по бескрайним пустошам в поисках чего-то, чего никогда не найти. Меч взмыл, целя в голову Архаона, — но тут что-то сверкнуло, тело пронзила боль, и Канто отлетел назад, ударившись спиной о землю.
— Я надеялся, ты сбежишь, — мрачно произнес Архаон. Убийца Королей, покрасневший от крови, свободно висел в его руке. Клинок рассек доспехи Канто, словно бумагу. — Если бы ты бежал, я бы пощадил тебя, сохранил еще на пару часов. Ты хорошо служил мне, не жаловался, и я бы с радостью подарил тебе это время.
Канто задыхался. В животе пылал огонь, пожирая его изнутри. И все-таки он рассмеялся.
— Я… бегу, — просипел он. — Смерть — единственный способ бежать… от надвигающегося.
Боль разбухала, душа смех. Архаон опустился возле него на колени.
— Значит, ты настолько боишься правды? — спросил Всеизбранный.
В голосе его звучало сожаление… и замешательство?
«Ерунда, что тебе не сойти с пути, ты просто никогда не искал другого, — мелькнула мысль в подернутом пеленой агонии сознании Канто. — Ты тоже напуган, да? Ты боишься, Всеизбранный? А я-то считал, что это я — трус…»
— Чьей правды? — едва слышно прошептал Канто.
Архаон дернулся, как от удара. Мир стал красен, потом почернел по краям, боль угасла, оставшись лишь свинцовым грузом на руках, ногах и сердце. Канто закрыл глаза.
— Меня не заставишь выбирать между судьбами, — выдохнул он. — Пусть боги поймают меня, если смогут, я остался честен с собой.
Архаон что-то сказал, но Канто уже не слышал. Он не слышал ничего, кроме далекого хохота обуреваемых жаждой богов и медленного, тихого пыхтения черепахи, шагавшей к краю мира.
Канто бежал за ней.
Теклис видел, как Архаон поднялся с мечом в руке. Оставив тело воина Хаоса лежать на полу, Трехглазый король повернулся к пленнику. Теклис не уловил всего, что произошло между этими двумя, но тем не менее, кажется, понял, в чем дело, и мысленно проклял воина, кем он ни был, за то, что он не прикончил Архаона, когда у него появился шанс. Момент прошел, и теперь, чтобы свалить Всеизбранного, потребуется куда больше, чем удар клинка в спину.
— Он был последней надеждой мира, — сказал Архаон, обращаясь к Теклису. — На миг я решил, что он может… но неважно. Мой путь верен, и препятствий на нем не осталось. Пускай рыдают небеса и кипят моря. Освободимся же наконец от ужасающего бремени жизни.
Архаон шагнул ближе, и Теклис подобрал под себя ноги.