— Ты… Твой череп мой, человек, — взревел монстр, приближаясь к упавшему животному и его всаднику.
— А твой — мой, пес резни, — прохрипел Карадриан со спины проносившегося над головой кровожада Аштари.
Клинок Феникса вспыхнул, и вокруг ошеломленного демона взревело пламя, опалив гнусную плоть и медные доспехи. Благодаря Карадриану в шкуре твари открылось множество ран, но чудовище не упало.
Ка’Бандха, взвыв, взмахнул молотом, целя в пикировавшего феникса. Огромная птица рухнула с криком, и кровожад тут же прыгнул на нее — с плачевным итогом. Молот демона поднялся и опустился со смертоносной точностью, и последнего феникса Огненных Шпилей не стало. Карадриан, вылетевший из седла, яростно рубанул демона алебардой, оплетенной белым пламенем, и та опустилась на череп твари с такой силой, что разбила медную корону и пропорола скальп до самой кости.
Ка’Бандха ослепленный собственным ихором, принялся дико молотить оружием во все стороны, пытаясь отогнать Воплощение. Поднявшийся Тирион увидел, как неистовый молот подсек ноги Карадриана, и услышал хруст сломавшихся костей эльфа. Карадриан тяжело упал, ударившись о твердую брусчатку Ульриксмунда, и алебарда вылетела из руки эльфа от толчка обрушившегося на него кровожада.
Тирион, прижимая ладонь к боку и пошатываясь, двинулся к ним, но слишком медленно. Ка’Бандха высоко занес копыто над Карадрианом, который все пытался дотянуться до древка алебарды, лежавшей вне досягаемости. Потом демон наступил на грудь Воплощения, раздался кошмарный хруст, и Карадриан, капитан Гвардии Феникса, слуга Азуриана, умер. Тирион в ужасе смотрел, как искры пламени вырвались из раздавленного тела и впились в плоть кровожада, укореняясь там, жадно побежали по его рукам и ногам, и вскоре каждый член чудовища полыхал. Ка’Бандха, ощутивший ярость Акши, выл и бился в агонии. Но не падал.
Тирион увидел вновь мчавшегося на демона Смертельного Когтя: император, цепляясь за седло, замахнулся клинком. Но удара он нанести не успел: Ка’Бандха взбрыкнул, как в прошлый раз, и стукнул грифона молотом, сбив его на брусчатку перед храмом. Императора вышвырнуло из седла, и он пролетел через остатки витражного окна внутрь здания. Сердце Тириона упало — кровожад повернулся к нему, ухмыляясь сквозь пламя, пожиравшее звериные черты. Огонь, сжигавший демона, не ослабил в нем жажды боя.
— Беги, кровинка, я приберегу твой череп на другой раз, — пробулькал Ка’Бандха, глядя на Тириона сверху вниз. — Беги, маленький эльф, и не вставай больше между Псарем и его добычей.
Тирион распрямился, чувствуя, как поет в его венах огонь. Вокруг него засиял свет, и Ка’Бандха, поморщившись, прикрыл глаза рукой. Тирион поднял Солнцеклык.
— Я не торгуюсь с демонами, — сказал он. — Я их истребляю.
И с громким криком бросился на убийцу Карадриана.
Храм Ульрика
Император очнулся в темноте, с лицом, липким от крови, и телом, превратившимся в тугой ком боли. «Уже и забыл, каково это», — горько подумал он, с трудом поднимаясь на ноги. Воздух тут был тяжелым и спертым, в ноздри било зловоние скотобойни.
Настороженно оглядевшись, он пошарил вокруг руками. Руноклык он потерял еще в полете после удара Ка’Бандхи, и сейчас искал что-нибудь клинку на замену. Во мраке он различил валявшееся неподалеку тело воина Хаоса. Что ж, сгодится и вражеский меч. Касаться его, конечно, противно, но нищим разборчивость непозволительна. Двинувшись вперед, он заметил трупы, свисавшие с потолка на толстых цепях и крючьях.
С самого начала он осознавал, что находится под огромным куполом храма. Сердце споткнулось от мгновенного гнева при виде того, как осквернена эта святая святых, но император быстро взял себя в руки.
— Сначала работа, скорбь потом, — пробормотал он.
— Все тот же старина Зигмар.
Голос скользнул к нему из сумрака. Император застыл, затем повернулся — под раскаты чьего-то смеха. Он увидел трон из черепов и содранной кожи, возвышающийся на помосте из костей, и у его подножия — знакомый отблеск бронзы.
— Ха, — выдохнул он.
Никакое очищающее пламя, никакое залитое солнцем утро никогда не казались ему столь прекрасными, как вид своего молота, поблескивавшего во тьме. Он шагнул к нему, протянув руку, но остановился: смех зазвучал снова.
— Да-с-с-с-с, это ты. Я знал с самого начала. Я почуял твой запах на ветру в тот момент, когда глупый эльф освободил тебя из Вихря, унбероген. Две тысячи лет мир отдыхал от тебя, но вот ты здесь, прячешься в шкуре мертвеца.