— Беги, Неферата. Беги, и, возможно, ты еще сможешь перегнать конец. Возможно, ты выживешь, чтобы расцвести вместе с теми семенами жизни, которые я помогу посадить в грядущем мире. Беги в Сильванию, лети к нашему народу, веди их в эти последние часы. Веди в смерть — и в новую жизнь, обещанную нам когда-то старыми богами песков.
— Архан, — пробормотала Неферата. Поймав его руку, она поцеловала трухлявые кости — и отступила. — Я поведу их.
— Я постараюсь выиграть тебе немного времени. Да, немного, но это все, что я могу дать. Иди, быстрее. — Архан шагнул навстречу разрушению.
А Неферата, не сказав больше ни слова, повернулась и побежала, прижимая к груди Изабеллу. За ее спиной Архан раскинул руки, точно собираясь преградить путь гибели мира одной лишь решимостью. Аметистовая энергия заплясала на его костях, просачиваясь и сквозь трещины в них. Мантия захлопала на ветру; скелет высоко поднял посох и принялся выплевывать слова всех известных ему заклинаний и магических формул, которые сумели бы притормозить волну погибели.
Неферата почти могла представить, как он улыбается — в те последние мгновения, когда она уносилась прочь из Мидденхейма на своем адском жеребце. Багряная вспышка и треск расколовшегося воздуха рассказали ей о его судьбе, и она прикрыла глаза, оплакивая единственного мужчину, которого когда-либо любила.
Она бежала, а мир вокруг нее умирал. Мидденхейм пал первым, поглощенный разбуженными в его недрах кошмарными силами. Голодная тьма выползла из пустоты, на которой когда-то стоял Фаушлаг, и потекла по Мидденланду, пожирая Срединные горы и Драквальд. В этой тьме не было никого, и одновременно она изобиловала омерзительными корчившимися фигурами, подобными громадным змеям или извивающимся щупальцам невиданного кракена-великана. Ее наполняло буйство красок и звуков, появлявшихся, чтобы сразу исчезнуть. Опережая тьму, над растерзанной землей метались завывания многих сотен демонов.
Объятые паникой зверолюды бежали из Драквальда тысячами, пытаясь удрать от взывавшей к ним погибели, которая сводила их с ума страхом. Неферата видела их внизу — орды потерявших головы зверей, Детей Хаоса; вскоре к ним присоединились и другие: люди, орки и даже огры. Все бежали от судьбы, которой не понимали и от которой не было надежды спастись.
Минули дни, потом недели. Тьма росла и ширилась, проглатывая провинцию за провинцией. Съеденные воющей пустотой, что родилась в сердце Мидденхейма, исчезли Талабекланд, потом Рейкланд. Следующим пал Аверланд, за ним и другие. Оставшиеся в своих горных крепостях кланы гномов приближения конца не видели, но они бы все равно никуда не побежали.
Серые горы рассыпались, и даже самые стойкие защитники не смогли помешать опустошительной волне смыть остатки королевства Бретонния. Великий лес Атель Лорен исчез, словно его и не было вовсе. Затем пришел черед новорожденной сверхимперии скавенов, и никакие, даже самые глубокие норы не спасли суетливые орды перепуганных крысолюдов от истребления.
Пожираемый мир содрогался до самого основания. В Сильвании уцелевшие крестьяне, а также беженцы из Аверланда и Мута искали спасения в развалинах замка Штерниесте, где мертвецы готовы были защищать их — по мере сил. Когда Неферата добралась до своих земель, небеса уже почернели от горизонта до горизонта.
Ее скакун, окутанный дымом, неуклюже приземлился на парапетную стену Штерниесте. Дрожащий зверь застонал, когда Неферата стащила с него безвольное тело вампирши и подняла его. Вассалы с расширенными от страха глазами уже спешили к ней.
— Госпожа, что… — начал один.
— Конец, — рявкнула Неферата. — Где Халида? Где жрецы-личи? Где некроманты? Зовите всех! Соберите их здесь, чтобы мы могли…
— Что могли, кузина? Сбежать от судьбы — в последний раз?
Неферата обернулась и увидела Халиду, некогда — Верховную царицу Ливары, некогда — ее сестру. Халида стояла рядом, вглядываясь в подкрадывавшуюся тьму. Даже теперь, с тонкими конечностями, обмотанными рассыпавшимися бинтами, в изодранном веками и сражениями церемониальном облачении, она выглядела настоящей царицей. Неферата недовольно фыркнула.
— А ты, значит, встретишь ее с радостью? — Она тряхнула головой. — Я не пойду покорной овцой на бойню. Не сейчас и никогда.
— Ты говоришь так, будто у нас есть выбор, кузина, — откликнулась Халида.
— Выбор есть всегда, — начала Неферата.
Слова застыли у нее в горле, когда она увидела, как далекая костяная стена, воздвигнутая Маннфредом незадолго до воскрешения Нагаша, рассыпалась, точно песок. Тьма поглотила ее, и Сильвания задрожала умирающим зверем. Внизу, во дворе, кричали и плакали от страха еще живые люди. Неферата покачала головой.