Он провел пальцами по черепу мантикоры, с наслаждением вспоминая последнюю драку зверя.
— Никто не трогает трофеи Квика, кроме Квика.
Он облизнул череп и заверещал от восторга.
Безглазые головы Круга Железнорукого, Слика Остроумца и Икита Шрама смотрели на это со своей почетной полки. Рядом лежали забальзамированные руки барона Альбрехта Крауса из Аверланда и его голова. Ее Квик бальзамировать не стал, она сама мумифицировалась в сухом воздухе зала. Коричневые губы растянулись в вечной кривой улыбке.
— Я должен отметить, приятно, когда собственные руки — под рукой, — сказал барон. — Ты знаешь, я всегда говорю — почему бы тебе не носить с собой и мою голову? Разве я не это говорю, парни? Когда могущественного Квика здесь нет?
Прочие трофеи откликнулись хором призрачных стонов.
— Да-да! Остальные головы правы! Это потому, что ты всегда говоришь «Я всегда говорю», твоя голова и лежит здесь, не с Квиком, — а руки путешествуют с ним! — огрызнулся Квик. — «Я должен отметить», и «ты знаешь», и «я полагаю»! Очень скучно. Руки не разговаривают. Поэтому Квик носит с собой руки, а голова лежит здесь.
— Дорогой мой…
— Тихо!
Сегодня Квик был раздражен сильнее, чем когда-либо. Он быстро перечитал источник своего раздражения — свиток, недавно присланный из Скавенгниля. В нем содержались приказы Долгогрыза — прямые и недвусмысленные. Долгогрыз требовал, чтобы Квик вовлек гномов в войну на истощение, измучил их и истрепал их солдат при помощи легионов рабов Тэккса Красного Когтя.
Квик оскалил зубы на свиток. Почерк вроде был Долгогрыза, но в письме не упоминался их последний разговор и приказ разобраться с бородачами как можно скорее.
Квик поднес свиток к носу. Запаховая подпись тоже была подлинной.
— Это неправильно, — сказал он в третий раз. — Свиток подделан. Должен быть подделан.
— Ловушка-заманушка! — предположил Икит.
— Может быть. — Квик пожал плечами. — А может Долгогрыз передумал и не хочет, чтобы Квик сражался вместе с другими кланами.
Он опять понюхал свиток.
— Запаховая подпись точно Долгогрыза, — заверил он себя.
— Твоя раса — вредители и предатели, — заметил Круг. — Тут чего угодно можно ожидать. Я бы на твоем месте держал ухо востро.
— Да-да, твоя правда, — сказал Квик. — Может, Долгогрызу надоел Квик. Может, Долгогрыз прислал белошерстного, чтобы проверить, не расслабился ли я тут вконец.
— Да-да! — согласился призрак Икита Шрама. — Белошерстные слабы. За происходящим стоит кто-то еще. Почему бы и не Долгогрыз?
Квик остановился, его хвост раскачивался вперед и назад, как метроном, пока он думал. Приказы были противоречивы, и в их противоречивости обнаруживалась лакуна, которая давала ему свободу действий.
— Очень полезно. На самом деле, в жилу прямо. Квик…
Он замолчал и понюхал воздух.
— Тс-с-с, — сказал Квик, подняв лапу. — Заткнитесь все! Кто-то идет.
Даже стоя спиной к вошедшим, Квик знал, кто к нему пожаловал. Он унюхал их раньше, чем увидел. Из этой старой оружейной палаты воздушные потоки не вытекали, они впадали в нее — в том числе поэтому он выбрал ее в качестве зала для трофеев. Один из приближавшихся скавенов был окутан облаком запаха боевых тварей, в которое вплетался отвратительный смрад скалма. Второй практически не пах вообще. Их походка выдавала каждого ничуть не меньше запаха: легкие шаги — не расстающегося с кинжалом убийцы из клана Эшин и тяжелая поступь — погонщика боевых зверей.
— Приветствую вас, о злобнейший из владык, о воевода могучего клана Морс. Я примчался на ваш вызов со всех лап, — поздоровался Гритч.
Его плащ зашелестел, когда он поклонился.
— Мои разведчики-шпионы уже рассказали мне много-премного. Сожалею насчет обвала. Убийцу послал не я.
— Приветствую, великий Головорез, — произнес Грутуз.
Квик улыбнулся. Грутуз был грубым и к тому же смертоносным бойцом — качества, которыми Квик восхищался больше всего. Он почти доверял ему. Гритч приносил пользу в качестве шпиона, но, как и любой член клана Эшин, он чувствовал себя среди заговоров и махинаций как рыба в воде и, вероятно играл на этом невидимом рояле больше партий, чем у него было лап. Квик демонстративно не поворачивался к ним лицом еще пару мгновений, показывая, что не боится получить нож в спину. Кроме того, если бы вошедшие сделали хоть одно подозрительное движение, трофеи-мертвецы предупредили бы его.
Квик положил череп мантикоры на пол перед собой, обошел его и наконец повернулся к своим подручным, дав им таким образом знать, что они замечены. Без лишних слов он перешел к делу: