— Приготовьтесь, моя леди, мой принц, — сказал Дорик. — Снаружи очень холодно и ветрено.
И он даже преуменьшил. Ветер, завывая, обрушился на них троих, снежные иглы впились в их лица. Путь, на котором они оказались, вел вниз к горным пастбищам, расположенным на склоне. Ржавые шипы древнего железа на скале показывали, где когда-то крепился страховочный трос, но это было очень давно. Беглецы цеплялись за камни изо всех сил, пока не свернули и не оказались под прикрытием южного склона горы. Ветер в бессильной ярости трепал их одежду, но прежнюю силу потерял.
— Мы прошли самый трудный участок здесь, — сказал Дорик.
— Ты хорошо знаешь эту дорогу? — спросила Кемма.
— Я хорошо знаю все пути, миледи. Счетовод не счетовод, если он не знает, как пробраться туда или выбраться оттуда, где нужно произвести подсчеты. Должники — они обычно очень застенчивы и скрытны. Докопаться до них бывает не так легко, — усмехнулся он.
Путники миновали высокогорные луга намного выше границы леса. Из-за капризов ветра почти весь снег отсюда сдуло. Он собрался в огромные сугробы около разрушенных каменных стен и пирамид, сложенных из булыжников, что предки гномов натаскали при расчистке полей. Иногда беглецы натыкались на ветхие лачуги, служившие прибежищем для пастухов, а один раз им пришлось пройти через разрушенную деревню, о существовании которой напоминали лишь линии улиц, все еще проступавшие сквозь снежный саван. Все было заброшено — впрочем, как и повсюду в Восьми Вершинах. Здесь, однако, недавно появлялись гномы-пастухи, присматривавшие за стадами. Следы их присутствия еще были заметны, особенно рядом с другим Крут Унгдрином. Но пастбища теперь пустовали.
Кемма с удивлением вспоминала недавно царивший в Караке-Восьми-Вершин оптимизм, веру в то, что дела вот-вот пойдут лучше. Это все обернулось жестокой шуткой, которой она, впрочем, никогда и не верила. Отбить Карак-Восьми-Вершин выглядело глупой затеей с самого начала, и в лице Белегара эта затея нашла своего глупца. Тем не менее Кемма была гномом, и разорение крепости заставляло ее страдать так же сильно, как и любого другого. Королева никому не говорила, но именно поэтому она ненавидела Вала-Азрилунгол всеми фибрами души. Каждый дюйм крепости, казалось, кричал о величии, которым ее народ владел и которое с позором потерял.
Дорик не оглядывался на спутников с того момента, как они вышли из дверей на склоне, и не видел ее слез; она надеялась: если он оглянется, то предположит, что причина их в резком ветре, а не в печали, охватившей королеву.
В одних руинах они наткнулись на кожу, содранную с голов гномов, — замерзшие бороды гремели на ветру, покачиваясь на шестах.
— Торгрим, отвернись! — одернула она сына.
Но мальчик в упор уставился на них, проигнорировав ее окрик. Кемма ощутила почти физическую боль от того, что ему приходится видеть такие вещи, но одновременно это укрепило ее уверенность. Перед ними висела причина их побега из Карака-Восьми-Вершин.
Когда путники спустились к сельскохозяйственным террасам, воздух сделался плотнее и дышать стало легче. За их спинами вздымался к небу высокий белый палец Квинн-вир, укутанный снегом от вершины до самого подножия. Тень горы скрывала беглецов от тусклого солнца, плывущего сквозь мир сумрака и льда.
— Скоро мы снова спустимся в туннели, — сказал Дорик. — Через тайный проход. Можем немного отдохнуть там, прежде чем продолжать путь.
Сказал он в основном для Торгрима. Шаги мальчика были еще по-детски коротки, хотя он, как хороший дави, изо всех сил пытался держаться наравне со взрослыми, и лишь бледность и дрожащие губы говорили о том, как он измучен.
Кемма засуетилась вокруг него, как это всегда делают матери. Он был достаточно горд, чтобы не принимать ее помощь, и Дорик одобрительно улыбнулся. Кемма нахмурилась, что Дорику показалось уже перебором, но вдруг королева подняла руку.
— Тс-с-с! — произнесла она. — Это еще что?
Дорик склонил голову, глаза гнома расширились от испуга.
— Проклятие! Да я уже совсем оглох от старости!
Кемма выхватила молот и встала, закрывая сына.
— Уходите с тропы! Вон там внизу хижина, и ступайте по камням! Не оставляйте следов! — Дорик указал на жалкие развалины, от которых их отделяло ярдов тридцать.
Поздно. Отряд молотобойцев Белегара появился из-за скалы чуть ниже беглецов. Гномы выстроились в колонну по три и перекрыли каменистую тропу, отрезав путь по склону.