Серый провидец зашипел и сжал кулаки. Эти переговоры уже измучили его.
— Завтра лорд Квик из клана Морс приступит к следующему этапу великой войны по истреблению бородачей. Он лично возглавит атаку в Зале Многих Бородачей.
— В цитадели?
— Большой крепости бородачей, да-да! — раздраженно повторил Кранскритт, хвост его хлестал воздух.
— Энто и правда забавно, но я не очень хорошо знаю цитадель. Ишшо до возвращения энтих мелких ублюдков, пока можно было, я особо туда не ходил. Ловушек много. Коротышки энти противные. Мне очень нравицца быть живым, смекаешь? Так што понятия не имею, о каком зале ты гаваришь.
— Я покажу-проведу! — перебил его Кранскритт.
— Хорошо, хорошо, спрячь свои рожки, — хихикнул Скарсник, увидев, как ощетинился скавен. — Но в чем смысл?
— Было бы замечательно-здорово, чтобы лорд Квик не преуспел. Туннельные команды копают путь вверх. Я показываю. Вы занимаете туннели, хорошо быстро-быстро, да? Вы попадаете в цитадель. Ты убиваешь много гномиков, то есть много коротышек, и лишаешь Квика его легкой победы.
Скарсник отставил кубок.
— Зачем? Тута нету простачков, шоб делать все за крысачков.
Он снова засмеялся. Сегодня он был в отличной форме.
Кранскритт стиснул кулаки.
— Глупый зеленокожий! Ваше время заканчивается, а вы продолжаете шутить-хихикать! Дети Хаоса набирают силу! Подземная Империя будет править всем этим миром! Вас уничтожат, сметут с лица земли, как палые листья, которые уносит буря! Воспользуешься моим предложением и будешь жить. Мало тебе этого, зеленыш? Можете сдохнуть сейчас, если хотите.
— Ну да, ну да. Бла-бла-бла. Пи-пи-пи.
Скарсник выставил зубы и зашлепал губами, передразнивая скавена.
— Я слышал энто фсе уже! — сказал он, внезапно рассердившись. — Год за зоггским годом! С твоей стаей фсегда адно и то же! О-о-о, мы такой умный. О, мы лучший. Ежли энто чертова правда, как же я тогда стал королем Карака-Восьми-Вершин?
Скарсник выпрямился во весь рост. Для ночного гоблина он был очень высоким, намного выше провидца. Стрекало затрепетало в его руках, так он его стиснул.
— Я не идиот. Ежли вы так сильны, я вам не нужен.
Кранскритт раздраженно зарычал. Провидцы привыкли, чтобы при одном только их виде скавены униженно расстилались перед ними в облаке запаха собственного страха. А этот хладнокровный гоблин вел себя так неуважительно!
— Отлично! Помогая мне, ты поможешь и себе. Пожмем друг другу лапы. Друзья-союзники! Не война! Когда с бородачами будет покончено, верхние уровни отойдут вам.
— Энто уже другое дело, — сказал Скарсник. — Фсе уровни до третьего, и четыре зимы ни один маленьких розовый носик штобы не показывался из энтих ваших нор!
— Пи-пи-пирикрасно! Договорились! — сказал Кранскритт.
— Ну хорошо. Так уж и быть. Я энто сделаю.
— Завтра! С третьим ударом колокола.
Скарсник пожал плечами:
— Не понял?
— Завтра на восходе солнца! — провизжал Кранскритт. — На западном литейном заводе, пятнадцать прыжков вниз-вверх-на север от Зала Тысячи Столпов!
— Крыски тама кишмя кишат. В моем доме, я мог бы добавить, — сказал Скарсник. — Готов побиццо об заклад, ты тама многих знаишь. Они наверняка попробуют убить миня. Я не пользуюсь большой любовью в твоей стае.
— Я знаю, что тебе известны способы пробраться туда. Будь там!
Кранскритт, раздраженно пища, исчез в алой вспышке.
Скарсник глубоко вздохнул и покачал головой. Затем пошел наполнить кубок и собрать те документы, которые не сгорели целиком. Он нахмурился, глядя на все еще тлевшие края свитков.
— Итак, Гоббла, крысы снова сражаюцца с крысами. Любят они энто. И когда они колотят друг друга, кто-то вроде миня может протиснуццо и урвать кусок и себе. Вернуть мне дом, заполучить обратно залы. Набить их зелеными парнями под самый потолок и теперя навсегда! Вернуццо в их тепло и уют!
Он плюхнулся в кресло. Стены покоев в очередной раз содрогнулись. Вообще, дрожь полностью не утихала с того момента, как крысы взорвали горы. На голову Скарснику посыпалась мелкая крошка. Гоббла вздрогнул и зафырчал на трещину. Скарсник, чтобы сделать питомцу приятное, принялся почесывать его между глазами, как он любил.
— Конечно, мой мальчик, — сказал гоблин. — Энто западня для нас. Как всегда. — Он отхлебнул вина и задумчиво добавил: — Но у миня почему-то такое чувство, што в энтот раз фсе немного иначе. И савсем не к лучшему для нас.
Он долго сидел, почесывая жесткую кожу Гобблы, размышляя о вещах, которые не смогли бы прийти в голову никакому другому гоблину, кроме него. Он был одинок, как и всегда.