Его протесты оборвал холодный голос Аллейна:
– Я детектив, проводящий расследование и состоящий на службе в полиции. Работая над делом, я обязан вести себя так, будто у меня нет друзей. Если вы дадите себе труд немного подумать, то сами поймете, что именно так и должно быть. Рискую показаться напыщенным, но я должен пойти еще дальше и сообщить вам: обнаружив, что моя дружба с вашим дядей, вашей матерью или с вами хоть в какой-то мере влияет на мое поведение при расследовании, я буду обязан подать в отставку. Попросить освободить меня от этой работы. Я и так уже говорил с вами как друг – мне этого не следовало делать. Если вы невиновны, вы вне опасности. При условии, что не будете изворачиваться или менять показания, в особенности относительно вашего знакомства с капитаном Уитерсом.
– Вы не можете подозревать Уитерса! Зачем ему убивать дядю Банча? К нему это не имеет никакого отношения.
– В таком случае ему нечего опасаться.
– В этом смысле, конечно! Но я хочу сказать… о, черт!
– Где вы проиграли ему деньги?
– В частном доме.
– Где находится этот дом?
– Где-то недалеко от Лезерхеда. Шеклтон-Хаус, так, кажется, он называется.
– Это его дом?
– Спросите у него. Спросите у него! Зачем вы меня мучаете? Боже, неужели не довольно того, что мне придется столкнуться с тем, другим делом! Я не могу больше этого вынести! Отпустите меня.
– Разумеется, вы можете идти. Вам дадут подписать протокол ваших показаний.
Дональд встал и направился к двери. Потом повернулся и посмотрел в лицо Аллейну.
– Я не меньше вас хочу, чтобы убийцу схватили. Я желаю этого так же страстно, как и любой другой.
– Хорошо, – сказал Аллейн.
Лицо Дональда исказила гримаса, и он напоминал теперь маленького мальчика, который старается сдержать слезы. Почему-то это придало ему большое сходство с дядей. У Аллейна сжалось сердце. Он встал, пересек комнату и грубовато взял Дональда за плечо.
– Ну, полно! Если вы невиновны, вам ничто не грозит. Что же касается той, другой, каши, в которую вы позволили себя втянуть, держитесь правды, и мы сделаем для вас все, что возможно. Передайте матушке, что мы освобождаем ваш дом от своего присутствия. А теперь ступайте!
Он развернул Дональда лицом к выходу, выпроводил и закрыл за ним дверь.
– Ладно, Фокс, – сказал он. – Упакуй эти вещи – завещание и записки. Позвони в Ярд и узнай, готов ли «посмертный отчет». Вели проверить Уитерса по картотеке, и если кто-то из моих людей свободен, пошли его немедленно в Лезерхед, в Шеклтон-Хаус. Лучше пусть возьмет с собой ордер на обыск, но пусть не приступает, не позвонив мне предварительно. Если дом заперт, пусть остается там и докладывает мне по телефону. Скажи ему: нам нужны улики, подтверждающие то, что там содержат игорный дом. Распорядись об этом, пока я поговорю с людьми снаружи, а потом уйдем.
– Навестить Уитерса?
– Да. Навестить капитана Мориса Уитерса, который, если не ошибаюсь, прибавил к списку своих беззаконных источников доходов игорный притон. Господи, Фокс, если кто-то возжаждал крови, почему, черт возьми, он не мог расширить сферу своей деятельности и включить в нее капитана Мориса Уитерса? Пошли.
Капитан Уитерс дома
Отчет о вскрытии, так называемый «посмертный отчет», был готов. Фокс записал его по телефону, и они с Аллейном обсуждали его по пути на Слинг-стрит.
– Доктор Кертис не сомневается в том, что он был задушен, – сообщил Фокс. – Они обнаружили, – и Фокс сверился со своей записной книжкой, – обширные кровоизлияния в легких и сердце. В сердце также признаки жировой дегенерации. Кровь темного цвета и очень жидкая…
– Ну ладно! – оборвал его Аллейн. – Прости, Фокс. Не обращай внимания. Продолжай.
– В общем, сэр, похоже, они считают, что состояние сердца должно было сильно ускорить процесс. Это, если можно так сказать, милосердное стечение обстоятельств.
– Да.
– Да. Доктор Кертис говорит, что на лице нет следов насилия, кроме шрама на виске. Слизистая оболочка на передней части нёба слегка гиперемирована. Сзади же порядком обесцвечена. Но следов насилия нет.
– Я это заметил. Не было следов борьбы. После удара в висок он потерял сознание, – сказал Аллейн.
– Так же думает и доктор Кертис.
– Убийца знал, что делал. Обычно душитель склонен прибегать к излишнему насилию. Остаются отметины вокруг рта. У Кертиса есть соображения о том, каким орудием воспользовался убийца?
– Он предполагает, что, вероятно, в рот засунули кляп из мягкой ткани, и эту же ткань прижали к ноздрям.