— А-а, — только и произнес Гантри, будто Аллейн сообщил ему что-то совершенно несущественное. — Понимаю. Тогда другое дело.
— Результаты анализа имеют для дела решающее значение, потому что устраняют все, не имеющее к нему отношения: профессиональные ссоры, угрозы, которые вы так скрывали, недоговоренности и полуправду. Все ваши пререкания и вражду. Все это отошло в сторону благодаря экспертизе.
Маршант, сидевший до сих пор опустив голову на сжатые руки, посмотрел на Аллейна:
— Вы не совсем ясно говорите, — заметил он.
— Надеюсь, что сейчас все станет яснее. Найденное экспертами свидетельство подтверждает ряд бесспорных фактов. Вот они. Когда полковник Уорэндер обрызгивал миссис Темплетон духами, содержимое пульверизатора было совершенно безвредно. До того как миссис Темплетон поднялась с мистером Дейкерсом к себе в комнату, в пульверизатор была влита смертельная доза пестицида. После того, как она была убита, пульверизатор был вымыт и из флакона в него налили оставшиеся духи. Я думаю, что в доме наберется два, а возможно, и три человека, которые могли бы все это проделать. Все они знакомы с расположением комнат и их появление в той или иной комнате при обычных обстоятельствах не могло вызвать подозрений.
Вдруг в глубине гостиной резко прозвучал чей-то голос:
— А где она? Почему ее не привели сюда, чтобы все это выслушать? — А потом сказавший с удовлетворением: — Ее уже увезли? Да?
На середину комнаты вышла Флоренс.
— Что вы имеете в виду, Флой? Тише! Вы не понимаете, что вы говорите! — воскликнул Ричард.
— Где Клара Пламтри?
— Если потребуется, — ответил Аллейн, — она придет. А вам, знаете ли, лучше успокоиться.
Какое-то мгновение казалось, что Флой сейчас набросится на него. Но потом, видимо передумав, она осталась стоять как вкопанная, не сводя с Аллейна глаз.
— Есть, однако, — продолжал Аллейн, — третье обстоятельство. Вы все помните, что после речей вы ждали миссис Темплетон для церемонии вскрытия подарков. Мистер Дейкерс вышел из ее комнаты и прошел мимо Флоренс и миссис Пламтри. Затем Флоренс оказалась на площадке, а миссис Пламтри направилась к себе комнату. Мистер Темплетон появился в холле и, увидев Флоренс, крикнул ей, чтобы та позвала мисс Беллами. Затем он опять возвратился к гостям. Через несколько минут Флоренс вбежала сюда и после множества бессвязных восклицаний сообщила, что хозяйка умирает. Мистер Темплетон бросился наверх. Через некоторое время туда последовал доктор Харкнесс с полковником Уорэндером и Флоренс, а вслед за ними и мистер Гантри. Они застали миссис Темплетон мертвой. Она лежала на полу в своей спальне. У правой руки валялась перевернутая жестянка с пестицидом. Пульверизатор стоял на столе. Об этом все говорили. Но сейчас я хочу еще раз получить подтверждение.
— Конечно. Так все и было, — сказал доктор Харкнесс.
— Вы сможете в этом поклясться?
— Конечно, — доктор посмотрел на Гантри и Уорэндера. — А вы?
Оба без энтузиазма подтвердили, что смогут.
— А вы, Флоренс? — спросил Аллейн.
— Я же уже говорила, что не заметила. Я была слишком взволнована.
— Но вы этого и не отрицаете?
— Нет, — нехотя подтвердила она.
— Очень хорошо. Теперь я думаю, все вы видите, что дело держится на этом факте. Баллон с пестицидом на полу, а пульверизатор и пустой флакон на столе.
— Ужасно, — проговорила вдруг Рози. — Я понимаю, что здесь все должно быть ясно даже ребенку, но я просто не могу себя заставить думать.
— Ты не можешь? — мрачно заметил Гантри. — А вот я могу.
— Я не был участником предыдущих обсуждений, — произнес Маршант, не обращаясь ни к кому конкретно. — Прошу меня простить за то, что наиболее любопытные моменты ускользнули от моего внимания.
— Я могу вас ввести в курс дела, — сказал Аллейн, — Яд был в пульверизаторе. Никто, полагаю, не считает, что она сама его туда налила, а потом обрызгалась пестицидом? Звук действующего распылителя слышали за минуту до смерти. Слышала Нинн — миссис Пламтри.
— Это она так говорит, — вставила Флоренс.
Аллейн, не обращая внимания, продолжал:
— Миссис Темплетон была в комнате одна. Обрызгавшись из пульверизатора смертельной жидкостью, она не могла бы поставить его на туалетный стол, а баллон положить рядом с собой.
— А я что вам говорила? — вмешалась Флоренс. — Клара Пламтри! После того, как я ушла. Говорит, будто слышала, как пользовались баллоном, а сама вошла и все сделала. Что я вам говорила!
— По вашему собственному свидетельству, а также по свидетельству мистера Темплетона вы стояли на площадке, когда он позвал вас. Вы почти сразу направились в спальню. Неужели вы думаете, что за эти несколько секунд миссис Пламтри, которая передвигается очень медленно, могла влететь в комнату, переставить пульверизатор и баллон, выбежать обратно и скрыться?
— Она могла спрятаться в соседней спальне. Как и было потом, когда она меня не впустила.
— Боюсь, что и это не подходит. Вышесказанное приводит меня к четвертому обстоятельству. Не вдаваясь в патологические подробности, скажу только, что есть неоспоримые свидетельства того, что брызгали два раза, сначала на расстоянии вытянутой руки и с обычной силой, а потом, поднеся распылитель очень близко и очень сильно нажимая. Убийца, увидев, что мисс Беллами еще жива, решил скорее покончить с этим. У миссис Пламтри, безусловно, не было для этого возможности. Есть только один человек, который мог все это сделать, как, впрочем, и те три другие действия. Только один.
— Флоренс? — воскликнул Гантри.
— Нет. Не Флоренс. Чарльз Темплетон.
4
Гостиная казалась теперь странно безлюдной. Рози Кавендиш, Монтегю Маршант, доктор Харкнесс, Берти Сарасен и Тимон Гантри разъехались по домам. Тело Чарльза Темплетона увезли. Старая Нинн улеглась в постель. Флоренс удалилась, чтобы успокоить, насколько возможно, свое возмущение и лелеять горе. Мистер Фокс был занят формальностями. В гостиной остались лишь Аллейн. Ричард, Анелида и Уорэндер.
— С той минуты, когда вы мне обо всем рассказали, — говорил Ричард, — я все время стараюсь понять почему. Почему он, так долго мирясь со многим, вдруг сделал такую чудовищную вещь? Это… это… Я всегда считал, что он был… — Ричард обхватил руками голову. — Морис! Ты ведь знал его. Лучше, чем мы.
— Что сказать? Он был человеком, который признавал только совершенство, — грустно пробормотал Уорэндер, не поднимая глаз.
— Ну что ты… Ладно. Хорошо. Согласен, он был таким.
— Не мог перенести ничего, что не отвечало его представлениям о совершенном. Помнишь китайские статуэтки. Девушка с флейтой и девушка с лютней. Чудесные вещицы. Ценил их больше всего, что было в доме. Но когда горничная или кто там отбили у одной кусочек лютни, она ему стала не нужна. Он сразу же отдал ее мне, — сказал Уорэндер.
— Это многое объясняет, да? — подхватил Аллейн.
— Но одно дело так чувствовать, а другое… Нет! — воскликнул Ричард. — Это кошмар! Я не могу свести все только к этому. Нельзя так упрощать! Чудовищно!
— Такое случается, — безжизненным голосом заметил Уорэндер.
— Мистер Аллейн, — попросила Анелида, — скажите нам, а что вы думаете? Может, вы найдете объяснение, лежащее в основе всех этих поступков? Это тебе поможет, Ричард?
— Возможно, дорогая. Если только этому вообще можно помочь.
— Ну что ж, я попробую. Объяснение прежде всего в ней самой. Ее припадки ярости, которые становились все чаще и неистовей. Уже можно было предположить серьезное психическое заболевание. Вы ведь все с этим согласны? Полковник Уорэндер?
— Думаю, что так. Да.
— А какой она была тридцать лет назад, когда они поженились?
Уорэндер посмотрел на Ричарда.
— Обворожительная. Своенравная. Веселая. Очаровательная, — он махнул рукой. — А, что теперь! Все уже. Не важно.
— Другая? Не такая, как в последнее время? — настаивал Аллейн.
— Господи! Конечно, нет!
— Видите, лютня музыкантши разбилась. В совершенстве обнаружились изъяны.