Последним был здоровенный мужчина с крупным, тяжелым лицом. Он приглушенно басил, говоря, что сам может идти, и просил, чтобы его отпустили. Его одежда потеряла всякий вид, но заметно было, что она дорогая. Пальцы на правой руке кровоточили, мочка левого уха была порвана. Будишон властно приказал ему успокоиться, и тот повиновался. Это был тип раненого, за которым требовался особый присмотр. Такие лоси могли ходить как ни в чем не бывало с самыми тяжелыми ранениями, нанося себе непоправимый вред.
К четырем часам дня все рентгеновские снимки были изучены и все трое раненых идентифицированы. Одна оставалась без сознания, двое других спали, получив уколы снотворного. Мистер Дэвлин Джемисон, мисс Кэтрин Аллер, мисс Сьюзен Энн Шолл. Джемисону обработали и забинтовали разбитые пальцы, зашили ухо, промыли ссадины на щеке, локте, бедре и плече, наложили шину на сломанные ребра и еще одну на вывихнутый палец. Он пострадал меньше всех. Будишон сначала сомневался, стоит ли давать ему снотворное, но, понаблюдав за ним, заметил, что пациент страдает от эмоционального шока. Выяснив у него, кому позвонить, он назначил седативный препарат.
В четверть пятого он позвонил по межгороду некоему мистеру Роджеру Сиверу.
— Мистер Сивер, с вами говорит доктор Будишон. Я звоню относительно мистера Дэвлина Джемисона.
Сначала Сивер никак не мог взять в толк, чего Будишону от него понадобилось. Когда до него дошло, он заволновался:
— Так вы говорите, несколько машин перевернулись, доктор?
— Да, несколько.
— Дэв, наверное, сообщил вам, что я его адвокат. Будет лучше, если я сам приеду. Приеду завтра. А пока свяжусь со страховой компанией. Спасибо, что позвонили.
Будишону стало немного не по себе, когда он положил трубку, будто был в чем-то виноват. Доктор знал, что полиция сама позвонит кому надо. Но у мистера Джемисона был такой вид, будто ему не помешала бы помощь со стороны. Насчет остальных пострадавших Будишон точно не собирался звонить. Он вздохнул. Да, общение с богачами приводит к легким проявлениям проституции, выдаваемым за дружеские услуги.
Он взглянул на Кэтрин Аллер. Порез на лбу зашили. Гематома справа почернела, приняв еще более пугающий вид. Ей ввели плазму, чтобы снять шок. Сестра сказала, что изменений пока нет. Рентген не выявил травмы черепа. Будишон наклонился и помял большим пальцем веко ее здорового глаза, пристально наблюдая за реакцией. Реакции не было. Женщина находилась в глубокой коме. В лучшем случае отделается контузией. В худшем ее ждет медленная смерть от кровоизлияния в мозг. Интересно, куда она ехала, кто сейчас о ней волнуется: «Почему это Кэтрин до сих пор нет? Могла бы хоть позвонить».
Девочка Шолл мирно спала. Ее правая рука от пальцев до шеи лежала в гипсе. Плечо ей вправили, на ребра наложили шину, рану бедра тщательно заштопали, оставив дренажную трубку, так как порез был очень глубокий. Будишон сам накладывал швы и радовался, что у нее такое здоровое, крепкое тело — кровь с молоком — и что она должна быстро поправиться. Моральные раны, конечно, лечатся дольше, если лечатся вообще.
В кабинете его ждал лейтенант Фей из полиции.
— Здравствуйте, доктор. Какой счет у нас в этой аварии?
— Привет, Томми. — Будишон сел за стол. — Одна дама, по фамилии Аллер, очень меня беспокоит. У нее травма головного мозга. Пока нельзя сказать, насколько серьезная. Она без сознания. Джемисон и девочка Шолл поправляются.
— Все вещи из машин мы свезли в участок, чтобы поискать координаты родственников или еще кого-нибудь, кому посылают извещения. Насчет Аллер мы ничего не знаем. Судя по номерам, она едет из Калифорнии. Но у нее с собой много вещей, так что, наверное, она переезжала на восток. Никаких указаний на то, куда именно ехала. Мы узнали, что она вроде из Филадельфии. У нее в сумочке лежал кошелек, а в нем записка: если что случится, уведомить какого-то Худа, президента какой-то химической компании. Но с собой она везла рекомендательное письмо от него, где говорится, что она уволилась и уезжает на восток. Я не знаю. Наверное, нам придется подождать, пока она придет в себя и сама скажет, кого известить. Что до Джемисона, то я нашел номер его домашнего телефона, но там никто не отвечает.
Будишон смущенно кашлянул.
— Мистер Джемисон сообщил мне имя своего адвоката, и я взял на себя смелость ему позвонить. Извините, мне, наверное, следовало вас предупредить.