Нужно было кончать с размышлениями, приближалось время венерических. Они приходили в Пурнев, на той стороне Гаренны. Мы отправлялись туда вдвоем. Как я и предполагал, загудел буксир. Пора было идти. Обычно венерические очень изобретательны. В ожидании уколов больные гонореей и сифилитики делились своими познаниями. Сначала смущенно, потом с удовольствием. Как только зимой становилось темно, они сразу же собирались около скотобойни в конце улицы. Эти больные всегда очень нетерпеливы, они боятся, что больше не смогут, что у них не будет семьи. Когда мамаша Витрув пришла ко мне, она это сразу усекла… Подхватив свой первый триппер, эти милые молодые люди становятся очень грустными и огорченными. Она ждала их у выхода… Она играла на их чувствах… на их трогательном одиночестве… «У тебя очень сильно жжет, мой маленький?.. Я знаю, что это… я лечила… Я знаю удивительное снадобье… Пойдем ко мне, я тебе сделаю…» Еще две или три чашки кофе с молоком, и юнец давал ей отсосать. Однажды вечером у стены произошел скандал: один араб, возбужденный, как осел, трахал маленького кондитера, как раз около будки полицейского. Этот легавый, привыкший к детишкам, все слышал: шепот, жалобы и, наконец, вопли… Паренек бился, его держали четверо… Он все же вырвался и бросился в вонючую конуру, чтобы его защитили от этих мерзавцев. Тогда тот закрыл дверь. «Он дал себя кончить! Это точно!» – уверяла Витрувиха, комментируя происшедшее.
«Я видела легаша через жалюзи! Они там поймали кайф вдвоем! Что большой, что маленький – один черт!..»
Она не верила в чувства. Она судила заземленно и была близка к истине. Чтобы попасть в Пурнев, мы должны были сесть на автобус. «У тебя есть еще пять минут!» – сообщил мне Гюстен. Он совсем не спешил. Мы уселись на скамейку у перил моста.
Именно на этой набережной в доме № 18 мои добрые родители влачили унылое существование зимой девяносто второго года, что отбрасывает нас далеко в прошлое.
Тогда еще существовал магазин «Шляпы, цветы и перья». В витрине красовались всего три модели, мне об этом часто рассказывали. В том году Сена замерзла. А я родился в мае. Я – это весна. Пусть это неизбежно, но так тяжело стареть, видеть, как изменяются дома, трамваи, люди и их головные уборы. Короткое платье или шляпка колоколом, колесный пароход, аэроплан в небе – всегда одно и то же! Заставляет вас расчувствоваться. Я не хочу больше меняться. Я мог бы пожаловаться на многое, но я уже свыкся со всем, я грущу и любуюсь собой так же, как и гниением Сены. Тот же, кто заменит загнутый крючком фонарь на углу у двенадцатого номера, доставит мне большое огорчение. Все тленно – это факт, но мы уже достаточно «растлились» для нашего возраста.
Вот баржи… У каждой есть сердце. Оно бьется в полную силу, большое и тяжелое, в темном отзвуке арок моста. Этого достаточно, я раскисаю. Я уже не жалуюсь. Но не надо больше меня трогать. А в этом гнусном мире не стоит никогда слишком сильно вдохновляться, иначе можно умереть от перебора с поэзией. В каком-то смысле это было бы даже удобно. В отношении соблазнов и самых незначительных увлечений Гюстен придерживался моего мнения, только для достижения полного забвения он предпочитал выпивку. Пусть… В его галльских усах всегда оставалось немного браги и горечи…
Лечение венерических в основном заключалось в линиях, которые мы постепенно вычерчивали на большом листе бумаги… Этого было достаточно. Красная полоса: свежак… Зеленая: ртуть!.. И поехали! Навык довершал остальное… никаких проблем… Оставалось только колоть приправу в ягодицы, в сгибы рук… Для придурков это было как бальзам… Зеленый!.. Рука!.. Желтый!.. Ягодицы!.. Красный!.. два раза ягодицы!.. Ни черта не получилось! Опять в ягодицу! Висмут! Блядь! Вена течет! Черт!.. Жопа!.. Тампон!.. Не сбиться с ритма. Дежурства и снова дежурства… Очередям не видно конца… Обвисшие члены! На любой вкус! Головки в каплях! Сочащиеся! Гноящиеся! Плотное накрахмаленное белье, жесткий картон! Гонорея! Вперед! Королева мира! Задница ее трон! Греет летом и зимой!
Холодно только тому, кто сперва осторожничает! А потом доверяется тысячам блядских способов, чтобы влипнуть еще сильнее! Больше!.. Ведь Жульена в этом ничего не смыслит… Не возвращаться… Солгать нам! Вопя от радости… В мочеиспускательном канале иглы! Растянутая мотня! Член в рот! Впереди дырка!