Ярославич взял с собой в эту вылазку Ратмира, а сам переоделся в холщовую рубаху да грубый кафтан: два мальчика-одногодка, если они вдруг попадутся, подозрений не вызовут. Впервые так близко наблюдая за крестоносцами, о которых княжич много слышал, он был разочарован. Они напоминали детей, вырвавшихся из-под присмотра взрослых: никакой жёсткой муштры, никакой строгости, а главное, того самого порядка, каким всегда все восхищались. Видимо, тяготы похода и непредвиденная добыча расслабили ряды божьих воинов.
— А у рыцарей этих и пешцы есть? — спросил Ратмир. — Смотри-ка, коней вдвое меньше, нежели ратников. А когда я с дерева за ними следил, то вроде одну конницу зрел...
Александр пригляделся: бортник точно посчитал.
— Да, не должны были они с собой пешцев брать, — недоумённо пробормотал княжич.
— Значит, часть коней где-то спрятали. Или на выпасе. Думаю, в лесу их хоронят, — предположил Ратмир. — Пока часть отбивается, другие поспеют их оседлать да уйти. Засады нам в лесу надобно устроить. А чтоб этих напугать, десяток ратников хватит.
— Нет, десятком их не пужнёшь, — пробормотал Александр. — Но если атаковать сразу с трёх сторон, то посеять панику да смятение можно... А вот насчёт засад в лесу ты угадал. Поставим их как сито — никто не скроется!
Они вернулись к дружине, оставленной в лесу. Ярославич тут же распределил силы, образовав семь отрядов: три в лес, три в атаку на крестоносцев, один убирает дозорных.
— К чему эти затеи, княжич, — выступил один из тысяцких, Яков. — Мы тут не в бирюльки собрались играть, а готовы и жизнями своими пожертвовать, дабы прогнать ворогов с родной земли. Я думаю, если мы ударим дружно, то сможем разбить немцев и без особых игрищ.
— Всё, что я требую, сие не затеи и не игрища, — нахмурившись, промолвил Александр. — Я только хочу, чтобы все вы вернулись домой со щитами, а не на щитах да чтобы ворога мы укусили не за бок, а побили его крепко, дабы он и дорогу позабыл на наши земли и другим её заказал!
На последних словах голос княжича усилился, наполнился особой страстью, и лица дружинников посуровели, словно не отрок стоял перед ними, а зрелый военачальник.
— Крестоносцы ходят к нам, помня обиды, — продолжил он. — Потеряв половину своих ратников, друзей, они живут жаждой мести. Потому и возвращаются. Значит, для того чтобы они не вернулись, ни один из них не должен остаться в живых. Если мы налетим всей кучей, то божьи воины разбегутся в стороны и треть их, если не больше, спасётся. Так чего же мы хотим?..
Вечевой народ, привыкший к шумному обсуждению любых княжеских указов, тут единогласно принял ратную затею Александра. Потребовалось ещё полчаса, дабы каждый отряд занял свою позицию. Княжич беспокоился только об одном: как бы немцы не свернули привал и не отправились спешно домой. Но тревоги оказались напрасными. Великий магистр, сражённый усталостью, заснул, а уверенный в себе Корфель не торопил крестоносцев, давая им и себе желанный роздых.
И потому, когда точно с неба на божьих воинов с гиканьем и рёвом обрушились новгородцы — Александр на этот раз, несмотря на протесты Гундаря, лично повёл один из отрядов, — сразу же возникла паника. Сонные ливонцы предпочитали бежать в лес, нежели вступать в бой и защищать великого магистра. Корфелю повезло: за несколько минут до нападения он, оставив спящего магистра, вышел из шатра и двинулся к реке, чтобы проверить, искупал ли слуга его коня. Он прошёл вдоль берега к узкой песчаной косе и сразу же углядел ленивца Гросселя, который, судя по всему, сначала набил себе брюхо и лишь потом принялся за дело. Заметив, что слуга даже не расседлал жеребца, советник магистра схватил толстую палку и ускорил шаг, чтоб проучить бездельника, но именно лень Гросселя и спасла барона. Ибо в то же мгновение с трёх сторон ринулись на божьих воинов русские полки, и не требовалось особой прозорливости, чтобы понять, насколько велико преимущество неприятеля.
Корфель узрел, что трое его воинов пустились в бегство вверх по реке, моментально вскочил в седло, помчался за ними, пытаясь их остановить, и ему это удалось. Но, едва они вернулись, увидели, что ничего поделать уже невозможно.
— Надо спасаться, ваша милость, — растерянно пробормотал один из крестоносцев.
Шатёр великого магистра был уже окружён, и помочь ему Корфель ничем не мог.
— Уходим по реке! — бросил барон, шкурой почуяв, что в лес соваться не стоит.
И это решение спасло их.