— То есть, этот разговор происходил ещё при жизни Дурманова? — перебил Игорь.
— Да. Буквально за день, за два до его смерти.
— И с тех пор вы больше не общались?
— Нет.
— И что вас, в итоге, смущает?
— Несколько вещей, — ответил Студнев. — Во-первых, страх Черемшина был вполне неподдельным. Во-вторых, то, что Дурманова убили — причем, как вы уточнили, уже ПОСЛЕ нашего разговора. Такое впечатление, что Черемшин, обратившись за помощью к Дурманову, пересекся с чем-то, очень его напугавшим — даже его, при всей его отрешенности от мира. Он говорил о том, что опасность перестанет существовать после его поездки в Италию… Как это понимать? И, в-третьих, за последние дни с нами произошло два неприятных инцидента… Того типа, которые вполне можно было бы назвать попытками покушений. Словом, Акличаг считает, и я в этом с ним согласен, что во всей этой истории надо как следует разобраться.
— Если у вас есть конкретные подозрения, то почему вы не обратились в милицию? — спросил Игорь.
— По двум причинам. Во-первых, милиция отмахнется от нас, скорей всего. Она перезагружена более горящими делами, наши улики и подозрения лишь косвенные, да и наш род занятий мог заставить милицию отнестись к нам… гм… несерьезно. И потом, вы ведь понимаете, мы могли подставить Черемшина ни за что, ни про что. Ведь он оказался косвенно причастен ко второму произошедшему с ними инциденту — стал свидетелем…
— Так вы все-таки встретились? — спросил Игорь.
— Да. Я к этому подойду… И потом, связь его страхов со смертью Дурманова вполне вероятна, а для милиции, ищущей хоть какие-то зацепки в этом деле, будет просто очевидна — не требующей доказательств, так сказать — и они, грубо и напористо, возьмут Черемшина в оборот, устроив ему такие допросы и проверки, что старика может инфаркт хватить. Зачем старику лишние стрессы? Да и мы в этом случае будем чувствовать себя предателями… Но самое главное — милиция не сумеет предоставить нам охрану на время нашей поездки в Италию, а, судя по всему, такая охрана будет нам очень нужна!.. перехватив чуть иронический взгляд Игоря, Студнев быстро добавил. — Вы, конечно, недоумеваете сейчас, зачем нам, способным окружить себя магической защитой, нужна охрана? Неужели, мол, мы настолько не верим в свои силы и сами считаем наши занятия чуть ли не шарлатанством? Нет, не считаем! И, поверьте, одно другому не противоречит!
— Охотно верю, — чуть поспешно заверил Игорь. — Что ж, раз вы к нам обратились, давайте поговорим о делах сугубо земных и практических. И первый вопрос, чтобы потом не было недоразумений: вы приблизительно представляете, сколько стоят услуги частного детективного агентства?
— Приблизительно представляем, — сказал Студнев. — Может быть, слишком приблизительно, но деньги мы найдем. И потом, ведь сама возможность прокатиться в Италию без всяких усилий и затрат с вашей стороны тоже чего-то стоит, да?
— Возможно, — кивнул Игорь. — А теперь давайте поговорим о двух неудачных покушениях — или о том, что вы считаете двумя неудачными покушениями. Как это было? И почему вы считаете, что это не случайность, не совпадение обстоятельств?
— Нам трудно считать это случайностью, — проговорил Студнев. — Дело было так…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Выдалась редкая в ноябре ясная ночь, морозец прочистил воздух, и звезды густо сверкали даже в московском небе, в котором звезд обычно не видно, или видны лишь самые яркие, из-за вечно поднимающейся к небесам городской копоти и отсветов неисчислимых огней, сливающихся в одно сплошное зарево, затмевающее свет далеких звезд. Но в эти часы небо действительно выглядело так, что вспоминалось сравнение, к которому часто прибегали старинные поэты: густо-синий бархат, прибитый золотыми гвоздиками… Из мансарды с застекленной крышей, располагавшейся над десятым этажом могучего «сталинского» дома неподалеку от Красных Ворот — обиталища известного в «авангардных» московских кругах художника — это небо смотрелось особенно чудесно. И присутствовавшие, как они ни были увлечены разворачивавшимся перед ними зрелищем, нет-нет да и поглядывали на это великолепное небо через двойные стекла над головой.