– Будто бы я просил! – насмешливо фыркнул он. – Где твой дом?
Банка содовой со стуком упала в отсек выдачи. Я просунул туда руку и нервно вцепился в неё пальцами, оставляя на металлической поверхности неглубокие вмятины. Пускай все его вопросы были простыми и при обычных обстоятельствах я бы и глазом не повёл, но в данной ситуации всё это походило на несмешную комедию или пародию на фильм ужасов.
– Не смотри на меня так, словно я тебя придушу за углом, – удручённо простонал он. – Просто хочу удостовериться, что ты не решишь спрыгнуть с моста по пути к своей несомненно очаровательной комнатке.
– Вам-то какое дело? – Я двинулся в сторону того выхода, который был ближе всего к моему дому. – Если захочу, то могу это сделать и завтра, и послезавтра, и через неделю. Да что уж там, хоть сегодня ночью!
Вместо ответа он тяжело вздохнул. Его уставший взгляд был прикован к чему-то впереди, и стоило мне за ним проследить, как внутри меня всё взорвалось от волнения: там стояло двое полицейских, и это уж точно был мой шанс.
Я ускорил шаг. Мой сталкер – тоже. Как только расстояние между нами и полицейскими сократилось, я сорвался на бег, стремительно подлетая к ним, чем заставил их удивлённо вскинуть брови и насторожиться.
– С вами всё хорошо? – учтиво спросил тот, что был повыше.
– Да, то есть нет. – Слова не хотели вылезать из глотки. – Этот парень… – Я развернулся и ткнул прямо в своего незнакомца, который лениво подходил к нам, засунув руки в карманы своей чёрной толстовки. – Он преследует меня.
– Преследует? – несколько неуверенно уточнил второй, разглядывая его с ног до головы. – Если это шутка…
– Нет! – Я всхлипнул. – Он пристал ко мне на другой станции и всё продолжает ходить следом… Вдруг он хочет мне навредить?
Второй поджал губы, явно не до конца веря моим словам, но всё же сделал шаг к моему преследователю и властным тоном произнёс, чем заставил нескольких прохожих удивлённо обернуться в нашу сторону:
– Господин, пройдёмте с нами.
– В этом нет нужды, офицер. – Парень встал прямо перед ним. Он был невероятно спокоен, чем напомнил мне охотника, который видит в людях вокруг дичь.
Повеяло холодом. То ли от порыва ветра, то ли от страха, который парализовал меня, пока я немигающим взглядом всматривался в его серые глаза. С каждой секундой они казались всё более глубокими, точно топкое болото, и острыми, словно одним только взглядом он был способен перерезать нам всем глотки.
Офицер отшатнулся. Лицо его на краткий миг стало совершенно пустым, но уже через миг он учтиво улыбнулся, кланяясь мне:
– Хорошего вам вечера!
После чего похлопал своего коллегу по плечу, и они поспешно удалились, оставив нас наедине. Я не мог заставить себя пошевелиться. Внутри будто всё оборвалось. Настолько опустошённым и обречённым я себя не чувствовал даже в момент, когда хотел прыгнуть под поезд: тогда-то я контролировал ситуацию, а теперь точно очутился посреди дикого океана, где всем заправлял он.
– Чего встал-то? Идём, – как ни в чём не бывало произнёс парень.
– Как… – Ноги меня едва держали. – Как вы… Почему…
– Меньше вопросов, больше телодвижений! – Он надменно закатил глаза, но как только понял, что его колкость не достигла цели, то схватил меня за ворот пальто и потянул в сторону выхода. – Какой же упрямец!
Найти в себе силы сопротивляться оказалось непросто. Все мои мысли были заняты лишь тем, что каким-то неведомым мне образом он заставил этих двух полицейских уйти, словно я никогда не заговаривал с ними и уж тем более не просил о помощи. Это было странно, пугающе и непонятно. Всё больше я начинал склоняться к тому, что, если уж меня не переехал поезд, то наверняка я просто заснул, сидя на скамейке. Другого разумного объяснения я не видел.
Люди на улице с восторгом смотрели на сугробы. Группки детей с весёлыми криками подбрасывали пригоршни снега в воздух, пока их родители пытались запечатлеть всё это на камеру, заодно с неуверенной радостью обсуждая эту аномалию: из-за того, что снег был нечастым гостем в столице, могли возникнуть проблемы с транспортом, а это значило бы большую давку по утрам и возможные опоздания на работу. Ни то, ни другое никого не устраивало, поэтому большинство взрослых относились к снегопаду с некоторым пренебрежением и даже отвращением.
В попытке спрятаться от мокрого ветра я приподнял плечи, чтобы шарф ещё больше закрывал моё лицо; открытыми у меня оставались только глаза и лоб.
– Вы – всего лишь плод моего воображения, я прав? – дрожащим голосом пробормотал я, обращаясь больше в пустоту, нежели к незнакомцу, который вышагивал рядом. – Никогда бы не подумал, что от двух банок пива могут быть такие красочные галлюцинации.