Пуаро кивнул:
– Понятно. Надеюсь, я не слишком утомил вас своими вопросами?
– Что вы, месье, совсем не утомили. Сейчас меня беспокоит только одно… Мне хочется, чтобы Пол как можно скорее узнал обо всем, что случилось.
– В таком случае, мадемуазель, мне остается лишь пожелать вам всего наилучшего. – Перед выходом из комнаты Пуаро немного задержался, показав рукой на пару лакированных туфель-лодочек: – Это ваши, мадемуазель?
– Да, месье. Их только что вычистили и принесли сюда.
– М-да! – сказал Пуаро, когда мы, уже вдвоем, спускались по лестнице. – Похоже, слуги все-таки не совсем потеряли разум, раз они вычистили туфли, хотя и забыли убрать пепел из камина. Итак, mon ami, поначалу мне казалось, что в этой истории есть один или два интересных момента, но, к сожалению, к моему огромному сожалению, нам, видимо, придется закрыть это дело. Оно представляется мне совершенно элементарным.
– А убийство?
– Эркюль Пуаро не охотится за бродягами, – напыщенно произнес мой друг.
В прихожей нас встретила мисс Орландерс.
– Мама хотела поговорить с вами, не могли бы вы минутку подождать ее в гостиной?
Комната оставалась в прежнем состоянии, и Пуаро, чтобы убить время, собрал карты и начал раскладывать их своими холеными ручками.
– А знаете, что я думаю, мой друг?
– Пока нет, – быстро ответил я.
– Я думаю, мисс Орландерс сделала ошибку, решив сыграть без козырей. Ей следовало бы назначить три пики.
– Пуаро! Вы невыносимы.
– Mon Deiu, не могу же я вечно говорить об одних только ужасах! – Вдруг он напряженно замер и сказал: – Гастингс… Гастингс, поглядите-ка! В колоде не хватает короля треф!
– Зара! – воскликнул я.
– Что вы сказали? – Он, видимо, не понял моего намека. Машинально собрав карты, он положил их в коробочку. Его лицо было очень серьезным. – Гастингс, – сказал он наконец, – я, Эркюль Пуаро, только что едва не сделал большую ошибку… чертовски большую ошибку.
Я уставился на него, потрясенный, но ничего не понимающий.
– Нам придется начать все сначала, Гастингс. Да, мы должны вернуться к началу. Но на сей раз мы не ошибемся.
Его высказывания были прерваны появлением красивой дамы средних лет. Она держала в руках какие-то книжки по домоводству. Пуаро встретил ее легким поклоном.
– Насколько я поняла, сэр, вы друг… э-э… мисс Сент-Клер?
– Я пришел сюда по просьбе ее друга, мадам.
– О, я понимаю. Мне подумалось, что, возможно…
Пуаро вдруг довольно бесцеремонно махнул рукой в сторону окна.
– Прошлым вечером жалюзи в этой комнате были опущены?
– Нет… Я полагаю, именно поэтому мисс Сент-Клер и смогла увидеть, что у нас горит свет.
– Вчера был ясный лунный вечер. Удивительно, как это вы не заметили мадемуазель Сент-Клер, ведь вы же сидели как раз напротив окна.
– Видимо, мы были увлечены игрой. И, к слову сказать, у нас прежде никогда не было подобных гостей.
– Тут я вам верю, мадам. И я могу успокоить вашу душу. Мадемуазель Сент-Клер завтра покинет вас.
– О! – Лицо хозяйки дома заметно посветлело.
– Позвольте откланяться, мадам, и пожелать вам всего наилучшего.
Выходя из дома, мы столкнулись со служанкой, мывшей ступеньки крыльца. Пуаро обратился к ней:
– Не вы ли случайно вычистили туфли той молодой дамы, которую поместили на втором этаже?
Служанка отрицательно мотнула головой:
– Нет, сэр. Я и не знала, что их почистили.
– Кто же тогда вычистил их? – спросил я Пуаро, когда мы вышли на дорогу.
– Никто. Они не нуждались в чистке.
– Я допускаю, что они могли остаться чистыми после прогулки по дороге или аллее погожим и сухим вечером. Но после вечерней пробежки по саду они не могли не испачкаться.
– Верно, – с загадочной улыбкой сказал Пуаро. – Я согласен, что во втором случае они должны были испачкаться.
– Однако…
– Потерпите полчасика, мой друг. Сейчас нам надо еще разок заглянуть в «Мон дезир».
Наше повторное появление удивило дворецкого, но он без всяких возражений вновь проводил нас в библиотеку.
– Эй, Пуаро, это же не то окно! – воскликнул я, видя, что он направился к окну, выходящему на подъездную дорогу.
– Я так не думаю, мой друг. Взгляните сюда. – Он показал на мраморную львиную голову. Ее морда была чуть светлее, чем слегка запылившийся цвет остального мрамора. Переместив руку, Пуаро указал на подобное более светлое пятно на натертом до блеска паркете. – Кто-то засадил Ридбурну кулаком между глаз. Падая, он проломил себе череп об эту львиную голову и сполз на пол. Затем его перетащили к другому окну, там и оставили – правда, положив его немного под другим углом, что следует из сообщений доктора.