Лидия добавила в свои слова больше настойчивости:
— Ей явно нужна помощь. Если мы не начнем действовать немедленно, то удар головой может оказаться очень опасным. Мы же не хотим, чтобы с ней случилось что-либо ужасное, правда? Потому что мы знаем, кого все будут винить. Они скажут, что это наша вина, но мы можем этого не допустить. Мы можем рассказать им, что мы для нее сделали. Как мы оба были храбры.
— Ты обучена оказанию первой помощи? Ты говоришь это не для того, чтобы обмануть меня и убежать? Потому что, если ты ей не поможешь, я очень рассержусь, и тебе будет еще хуже.
— Нет, нет, конечно, нет. Я вижу, что это серьезно, и я бы не стала лгать о чем-то подобном. Одно время я чуть не стала медсестрой, — солгала она. — Я могу помочь, я знаю, что могу, и ты знаешь, что это правильно, не так ли? Подумай, как было бы ужасно, если бы она умерла.
Он пронзительно вскрикнул и снова подошел к ней.
— Я не могу потерять ее. Мне нужно, чтобы она жила. Она — все, что у меня осталось от прежней жизни.
Он подергал за цепи. Лидия сделала это — он отпустил ее. Журналистка почувствовала облегчение, когда наконец смогла сесть и втереть немного жизни в свои конечности. Пока все хорошо.
— Где она? Наверху?
— Мы пойдем медленно. Ты первая, она на кухне. Наверху лестницы поверни направо.
— Мне нужно одеяло или халат. Я голая и холодная, а ты смущаешь меня своими взглядами.
Он оглядел ее с ног до головы, словно видел впервые, и бросил грязную старую простыню, в которую Лидия тут же завернулась.
— Ты иди наверх. Одно неверное движение, и ты в прошлом, сука. Уясни.
Лидия кивнула. Она слишком хорошо все понимала. Это будет ее единственный шанс. Что бы она сейчас ни сделала, это будет окончательным. Этот маньяк убьет ее, если она потерпит неудачу.
Поднявшись наверх, она увидела, что здание было достаточно старым — большой дом или даже ферма. Стены сделаны из местного камня, как и на фабрике, на которой она жила. Мебель была старая — темного дерева, покрытая пылью и всяким хламом. Похоже, здесь давно никто не убирался. Шторы были плотно задернуты, но ткань была тонкой. Снаружи не было уличных фонарей, но она могла различить свет полной луны в ночном небе. Значит, это сельская местность, может быть, где-нибудь в Пеннинах, выше Лизворта.
— Почему ты оставил ее так близко к огню? Ее рука лежала поперек решетки, и она сильно обгорела.
Пожилая женщина лежала без сознания на полу кухни. Она выглядела очень хрупкой, почти истощенной. На правом виске зияла глубокая рана, из которой все еще струилась кровь. Судя по тому, как она лежала, можно было предположить, что она упала со стула.
— Мне понадобится чистое полотенце. Лучше принеси два, одно для ее головы и одно, чтобы успокоить эту руку.
Он подошел к ящику большого дубового стола и достал два толстых полотенца.
— Я хочу, чтобы ты крепко прижал это к ране на ее голове. Нужно остановить кровотечение.
Он снова заколебался. Казалось, не хотел прикасаться к женщине.
— Продолжай. Нажимай сильнее. Мне нужно намочить второе полотенце для ее руки в холодной воде.
Удивительно, но он сделал так, как она просила, без возражений. Он стоял на коленях рядом с женщиной, раскачиваясь взад-вперед и что-то ей шепча.
— Кто она? — Лидия дала воде стечь, пока та не стала ледяной.
— Моя бабушка. Мы не можем позволить ей умереть. Она мне нужна.
И теперь уже он умолял ее, а ведь всего несколько минут назад планировал ее убить.
— Не волнуйся, с ней все будет в порядке. Ты собираешься вызвать скорую?
— Нет! Нет. Я не хочу, чтобы кто-то приходил сюда, — снова закричал он. — Я знаю твою игру, сука. Ты считаешь меня тупым. Ну, а я не тупой, так что забудь об этом.
Старой женщине на полу действительно нужна была помощь, она была в плохом состоянии. Лидия огляделась, ее глаза лихорадочно искали что-нибудь, чем можно было бы его ударить. Нужно что-то твердое и тяжелое. У нее будет только один шанс.
— Это доброе дело, которое ты делаешь. Я не забуду, что ты помогла мне и ей. Я никогда не забываю таких вещей. Спроси Келли.
Его настроение менялось молниеносно, и Лидия знала, что ей нужно убираться отсюда, пока он снова не стал маньяком.
— Но это ничего не меняет. Ты слишком много обо мне знаешь. Ты расскажешь другим — этому твоему инспектору, и он меня посадит. Я не могу этого допустить.
— Она еще не пришла в себя? — Лидия демонстративно проигнорировала это замечание.
— Нет, она не двигается, и кровотечение не прекращается.
— Положи голову ей на грудь и послушай, нормально ли она дышит.