— Как и она, — заметила Джози.
Кейн отодвинул стул и жестом указал мне сесть. Как всегда галантен. Незрелая часть меня хотела сесть в другом месте, но мне нужна была его помощь, поэтому я вела себя хорошо.
Мы уселись за стол с одинаково мрачными лицами.
Кейн сцепил пальцы и положил их на стол.
— Команда в сборе. Расскажи нам, что тебе известно.
Его тон вывел меня из себя. С другой стороны, тот факт, что он дышал, выводил меня из себя прямо сейчас.
— Это я собираю информацию.
Джозефина фыркнула.
— Информацию. Больше похоже на непрофессионализм.
— И это говорит вампирша, которую нигде не могли найти во время недавней драки в ночном клубе, — огрызнулась я. — Когда начнешь отвечать за опасную для жизни ситуацию, которая затрагивает целый город, тогда не стесняйся говорить со мной о некомпетентности.
Вампирша сердито посмотрела на меня из-под густых темных бровей, которые гармонировали с ее роскошными волосами.
— И почему это?
— Что почему?
— Почему относительно новичок в городе взял на себя управление этой опасной для жизни ситуацией?
— Ты имеешь в виду, что я с этого имею?
Джозефина повернула голову к Кейну.
— Он платит мне за то, чтобы я была его директором по безопасности. Кто платит тебе за то, чтобы ты защищала мир?
Кейн похлопал ее по руке.
— Я ценю твое сравнение, Джозефина, но мы оба знаем, что ты будешь работать бесплатно, если того потребует ситуация.
Джози выдернула свою руку из-под его ладони.
— Да, но она этого не знает.
Я ухмыльнулась. Я бы и сама догадалась об этом. Джозефина казалась слепо преданной принцу ада, хотя я не ощущала никаких романтических чувств между ними. Это было больше похоже на отношения старшего брата и взбалмошной младшей сестры.
— Я работаю бесплатно, — перебил его Данталион. — Но теперь, когда знаю, что ты платишь Джозефине, мне, возможно, придется это исправить.
— Твои деньги в аду ник чему, — сказал Кейн.
— Да, но сейчас я здесь.
— Вы можете уладить свой трудовой спор позже? — перебила я. Я была здесь по более насущным причинам. — По улицам Фэрхейвена бродят опасные существа. Это касается всех нас, независимо от того, как долго мы здесь живем.
Джозефина отклонилась на спинку стула и уставилась на меня.
— Откуда нам знать, что твоя теория верна? Может быть, это обычное невезение для людей. Волны преступности не редкость, особенно в преддверии праздников.
— Лев, волк, дикий кабан… — начала я.
— Ворвавшийся в бар? — вмешался Данталион, посмеиваясь. — Ну, дикий кабан был.
Боже, я начала жалеть о своем решении прийти сюда по нескольким причинам.
— Где здесь ближайший зоопарк? — спросила Джозефина. — Кто-нибудь связывался с ними по поводу пропавших животных? Возможно, они специально не показывали это в новостях.
— Здесь нет зоопарка, — сухо сказала я. Они не вели себя как обычные животные в любом смысле этого слова, и большинство животных в зоопарках не обладали сверхъестественными способностями. Конечно, их число было небольшим, но никогда не было нулевым. — Федра Бриджер считает, что волчица — это дух римской богини зависти.
— Почему зависти? — спросил Кейн.
— У нее дурной глаз.
Джозефина фыркнула.
— Это делает и меня римской богиней?
— Не презрительный глаз, — возразила я. — А настоящий дурной. Я видела это лично. У меня определенно возникло ощущение, что меня околдовали.
— Но на тебя это не подействовало? — спросил Кейн.
— Непохоже. — я посмотрела на Данталиона. — Дикий кабан был в клубе, когда началась драка. Не думаю, что это просто совпадение.
Кейн первым сообразил.
— Гнев?
Я кивнула.
— А лев это гордыня, думаю. Животные могли действовать сообща друг с другом. Убийство-самоубийство предполагает, что на Джона Лэндисвилла повлияли как зависть, так и гнев.
— И, вероятно, похоть, — добавил Кейн, — если предположить, что твоя теория верна.
Просто услышав слово «похоть» в исполнении Кейна, я заерзала на своем стуле.
— И поблизости бродит осел, который может быть ленью, — добавила я. Лень гораздо менее сексуальна, чем похоть.
Данталион посмотрел на Кейна.
— Не исключено, — неопределенно высказался великий герцог.
Кейн оставался невозмутимым, скрестив руки на груди.
— Это не так.
— Это стоит обсудить, — настаивал Дан.
Кейн, казалось, был готов бросить демона в любой круг ада, где бы он ни мучил надоедливых друзей.
— Ни у кого из них нет дурного глаза, кроме как у волчицы.