— Да, да, — оживилась портниха Дубового клана, — именно такая деталь прекрасно завершит образ, в котором мы подчёркиваем сочетание сияющей юности и высокого статуса. То, что надо!
Мнения Рики не спросил никто. Ей на голову водрузили лиловую повязку с висюльками, и восторженным комплиментам не было конца. Чародейке жутко не хотелось предстать перед начальником в виде цветочного пугала, она постаралась придать лицу безразличное выражение и вышла из примерочной.
— Что скажете, господин граф? — госпожа Сименс отошла на шаг, как художник, оценивающий свою работу, — по-моему все пожелания леди Мирай нам удалось реализовать в полной мере.
Вил даже отдалённо не представлял, какие инструкции дала портнихе его мать, но чародейка выглядела очень мило, поэтому он заверил, что всё выполнено в точности, и увёл Рику.
— С чем связан этот надутый вид? — спросил он уже в магомобиле, — вам, несомненно, идёт традиционное платье.
— Издеваетесь? Я словно куколка бабочки, намотавшая на себя добрую половину шёлковой нити перед превращением. Про обруч с дурацкими цветочками вообще молчу. Надеюсь, он не входил в список пожеланий леди Мирай, и я могу благополучно забыть его в магомобиле.
— Не советую, — покачал головой коррехидор, — наверняка моя матушка позаботилась, чтобы ваша причёска также соответствовала образу. Не стоит её разочаровывать.
На самом деле Рика в обруче для волос с глицинией была очень милой. Никому бы даже в голову не пришло, что эта девушка — некромантка, посвящённая богу смерти. Более всего коронер его королевского величества сейчас походила на юную дебютантку, направляющуюся на свой первый бал.
— Скажите мне, наконец, — проговорила чародейка, — что за торжество мы намереваемся посетить этим несколько маскарадным образом?
— Это особый приём для узкого круга, — ответил Вил. Они выехали на дорогу, обсаженную пирамидальными тополями, что уводила прочь из города, — пред финальными торжествами Лунного года. Завтра после шествия будет объявлено о помолвке его величества Элиаса и леди Камирэ. А сегодняшний вечер венценосная чета намерена провести в кругу друзей и близких, подвести, так сказать, итоги минувшего года. Обычно король раздаёт награды и презенты, на сегодняшнем приёме к этой процедуре присоединится и леди Камирэ. Она пожелала отметить своим вниманием заслуги придворных дам. Потом последует торжественный обед, танцы для молодёжи и комнаты с трубками и спиртным для мужчин в летах.
— А дамы в летах? — спросила Рика, — что будут делать они?
— Пить кофе, есть мороженое и десерты, — пожал плечами коррехидор, — приглядывать за своими дочерями и сыновьями, дабы те не переходили приличий. И, конечно же, сплетничать обо всех и вся. Обычное дело.
— А за тем?
— За тем, где-то ближе часам к двум ночи, все разбредутся по спальням и будут отдыхать перед завтрашним торжественным шествием.
— Получается, завтра тоже придётся идти на шествие? — обречённо спросила Рика.
— Да, — кивнул Вил, — вся Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя обязана присутствовать на шествии в полном составе. Можете пойти со мной, а можете — с Турадой, Меллоуном и другими офицерами.
— Конечно, я пойду с вами.
— Вот и отлично.
Дорога до замка Каэ-доно заняла около трёх четвертей часа. Он высился на холме посреди леса (не даром же он считался охотничьим). С холма открывался прекрасный вид на лес, приток Журавы и мост, по которому проходили поезда. Дальше были поля, а у горизонта привычно вздымались горы. Рика подумала, что во времена, когда замок строили, лес был гораздо больше, и не было фермерских домов, полей и дорог, ибо сама мысль, что сейчас можно подстрелить какую-либо дичь в крошечном огрызке леса, вызвала улыбку. Охранялся замок королевской гвардией. То тут, то там мелькала клетка беретов в королевских цветах. Во дворе царила та особенная сумятица и неразбериха, какая неизбежно случается при съезде гостей. Высокий полноватый мужчина в тёмно-синей одежде с вышитым золотым кленовым листом на спине, распекал лакеев, не успевших вовремя увести карету одного из гостей, что теперь создавало проблемы для заезжающих магомобилей и других карет.
— Да покарают боги такую бестолочь, как ты! — восклицал он в сердцах, одновременно с этим показывая, куда нужно было повернуть лошадей, — у меня в Кленовом дворце просто не бывает подобных эксцессов! Если бы не завтрашний бал, я бы на милю не подпустил такого идиота к Каэ-доно.
В этот момент он увидел выходящего из машины коррехидора.
— Ваше сиятельство, — провозгласил дородный мужчина, и голос его оказался сочным и громким, — простите великодушно за неудобства, какие мы доставляем вам из-за нерадивости некоторых слуг. Приезд на столь великолепное торжество не должен был быть омрачён даже малейшими задержками.