это забрать душу человека. Мэй умерла не из-за меня. - Но разве забрать душу не означает убить? - нерешительно спросил я, подняв на нее глаза. Девушка отрицательно покачала головой. - Нет, это не то, это совсем не то, - говорила она, активно жестикулируя. - Ты думаешь, я хотела, чтобы она умирала? Думаешь, я бы хотела, чтобы хоть кто-то умирал в таком возрасте? Никогда я этого не хотела, и мне тоже больно, когда я забираю души у младенцев, совсем маленьких детей или подростков, у всех тех, кто даже не сумел осознать прелести жизни. Но я ничего не могу с этим поделать. Я знаю только, где и когда я должна оказаться рядом с конкретным человеком, но повлиять на дату смерти, отсрочить ее на несколько десятков лет, вовсе не приходить я не могу. Это не зависит от меня, я не могу этим управлять... Дейзи сделала глубокий вдох и прислонилась к стене. Мне стало как-то стыдно, что я задал этот вопрос, и я опустил взгляд, но краем глаза время от времени посматривал на нее. Девушка стояла так с полминуты, совершенно не двигаясь, даже не дыша, хотя, вполне вероятно, что она никогда не дышит. В ее бледном лице, абсолютно безэмоционального, нельзя было разглядеть, что именно она чувствует, но мне показалось, будто от всего ее тела исходит аура печали, которая постепенно завладевала и мной тоже. Я поднял глаза и думал извиниться, но девушка, словно прочитав мои мысли, подняла голову и покачала ею. - Не нужно ничего говорить об этом, - произнесла она и даже улыбнулась, но все равно как-то грустно. - Я понимаю, почему ты об этом спросил. - Она усмехнулась и пожала плечами. - Наверное, будь я на твоем месте, подумала бы то же самое, так что... Давай просто забудем. Поймав ее взгляд, я внезапно покраснел и отвернулся, надеясь, что девушка не заметит. Прозвенел звонок, и я услышал, как громкая толпа учеников ринулась ко входу, но мы с ней по-прежнему стояли друг напротив друга, не двигаясь с места. - Звонок прозвенел, - напомнила Дейзи. - Я не пойду, - сухо ответил я, сглотнув ком, вставший в горле. Девушка еще недолго стояла у стены, склонив голову на бок, а затем молча подошла ближе и села на прежнее место. Она оглядела меня с ног до головы и, улыбнувшись, спросила: - Ты всегда такой застенчивый или только сейчас? Я издал короткий нервный смешок и неуверенно посмотрел на нее. - Всегда, - ответил я и почему-то почувствовал, что снова покраснел, но не стал отворачиваться, а просто перевел взгляд на школу и стал разглядывать грязно-желтые кирпичи. Она улыбнулась еще шире и, ничего не сказав, стала что-то вырисовывать пальцем на холодном бетонном бордюре. Я в очередной раз прокрутил в голове все моменты нашего с ней сегодняшнего разговора, но по-прежнему ощущал, что все это мне только приснилось, что ничего из сказанного не может быть реальностью. Я был так растерян и погружен в мысли, что на какое-то время даже забыл, где и с кем нахожусь сейчас, а, вернувшись в реальность, посмотрел на сидящую рядом мертвенно-бледную фигуру, и вдруг мне в голову пришла мысль, от которой сердце с грохотом упало в пропасть, а по коже по коже пошли мурашки. - Но если... - начал я, но, поймав взгляд девушки, остановился, чтобы сглотнуть заново образовавшийся ком в горле. - Если ты сейчас со мной разговариваешь, значит ли это, что и я тоже... Ну, что я, как и Мэй... Дейзи засмеялась, а после расплылась в умильной улыбке и произнесла самым что ни на есть спокойным и мелодичным голосом: - Ничего с тобой не будет, не бойся. Мне тоже странно, что мы можем так просто разговаривать, но, к счастью, поговорить со мной мало, чтобы попрощаться с жизнью. - А что же тогда для этого нужно? - заинтересованно спросил я, значительно успокоившись после ее слов. - Достаточно касания, - ответила девушка. - Никто меня не видит, пока я не дотронусь до него. Это запускает весь процесс, стирает невидимую границу между нами, между человеческим и призрачным миром. Чем чаще я прикасаюсь к человеку, чем больше значимости в этих прикосновениях, тем быстрее он умирает. Задумавшись, я опустил глаза, почесал затылок, но через несколько секунд вновь посмотрел на свою собеседницу и с опаской спросил: - Но ведь меня ты не касалась? Она отрицательно покачала головой. - Если ты заметил, - девушка кивнула головой вперед, как бы указывая на расстояние между нами, - мы даже сидим в метре друг от друга. Это не случайность. - Но... - протянул я, нахмурившись. - Почему тогда я могу тебя видеть? Дейзи пожала плечами и посмотрела на желтые листья, сорванные с толстых ветвей и подхваченные осенним ветром. В эти несколько минут он усилился и теперь казался невероятно холодным, так что я тут же обхватил себя руками и согнулся, надеясь хотя бы немного согреться. - Этого я не знаю, - задумчиво произнесла девушка. - Если хочешь знать, я впервые за все свое существование разговариваю с человеком, не собираясь при этом в ближайшие дни лишить его жизни. - Она усмехнулась и, проводив взглядом улетевшие листья, опустила глаза. - Это странно, но кто знает. Быть может, неслучайно мы сейчас сидим и говорим друг другом. Я, повторив за ней, пожал плечами и в очередной раз заглянул в ее лицо. "Никогда бы не подумал, что мне может быть так комфортно с таким... человеком? существом?" - пронеслось в моей голове. И правда: за эти пять минут все недоверие и напряжение куда-то улетучились. Я по-прежнему мало понимал, что сейчас происходит, но я точно знал, что даже если передо мной самая настоящая Смерть, это все равно наиприятнейшая личность, с которой мне довелось общаться в последнее время. Почему я так решил? Не знаю. Может, потому что спустя какое-то время мне не захотелось упасть в обморок, умереть, исчезнуть, лишь бы не слушать и не видеть ее. Наоборот, что-то в ней, несмотря на всю внешнюю холодность и безэмоциональность, привлекало, заставляло сидеть рядом и слушать часами ее волшебный голос, вещающий что-то интересное, мистическое и всегда искреннее. - Так ты знаешь, кто и когда должен умереть? - спросил я неожиданно для себя так тихо, почти шепотом, и был почти уверен, что Дейзи не разобрала ни слова. Однако же она все расслышала, подняла глаза на меня, широко улыбнулась, прищурившись, произнесла: - А ты хочешь знать дату своей смерти? - Мне просто интересно, - я безразлично пожал плечами, но продолжал заинтригованно смотреть на нее. - Но раз уж ты предложила... Девушка усмехнулась, а я сидел и выжидающе смотрел ей прямо в глаза. На мгновение мне показалось, что я сумел уловить в них что-то человеческое, какую-то каплю эмоций в этой пустой и мрачной пустыне. Я пытался ухватиться за нее, копнуть глубже и раскрыть целое море, таящееся где-то внутри ее глаз, но скоро потерял и эту единственную каплю. Однако же я по-прежнему смотрел на Дейзи и с каким-то странным трепетом ждал ее ответа, но она молчала и только неотрывно смотрела на меня своими серыми глазами. - Уверена, тебе пока не стоит об этом беспокоиться, - наконец заявила она. - Обещаю, у тебя будет долгая жизнь. Я улыбнулся ей, но улыбка отчего-то получилась грустной. - На самом деле это не так важно, - задумавшись, заключил я. - Долгая жизнь не имеет смысла, когда в ней нет радости. Главное, чтобы она была счастливая. - Ну, это уже зависит от тебя, - улыбнулась девушка. - И от обстоятельств, - пожал я плечами. Она опустила взгляд и с полминуты осматривала сырой асфальт, а затем, сузив глаза, посмотрела на меня и спросила: - А что, в твоей жизни разве нет никакой радости? Я прикусил губу, задумавшись, посмотрел на нее и отрицательно покачал головой. - Что, неужели ничего? - спросила Дейзи с неподдельным удивлением. - В моей жизни была радость, но она умерла на той неделе, - глухо ответил я, и из моей груди вырвался глубокий вздох. Девушка смотрела на меня своими пустыми глазами, но я чувствовал волну сочувствия, исходящую от нее. - Это проходит, Милтон, - заботливо произнесла она. - Я знаю, тебе сейчас очень тяжело, но даже это однажды пройдет. Мэй много значила для тебя; неудивительно, что с ее смертью ты потерял основной источник счастья в своей жизни. И все же... Разве у тебя нет никакого хобби, например? Какого-то дела, ради которого хочется жить, несмотря ни на что? Я снова отрицательно покачал головой. - Я люблю математику и биологию, особенно последнее, - сказал я. - Но не думаю, что это те самые вещи, которые удерживают меня в этом мире. - Быть может, есть что-то еще? - спросила Дейзи, и я принялся вспоминать все, чем когда-либо увлекался. Для этого потребовалось время, я не мог вспомнить ни одного любимого дела, и на минуту или даже две между нами воцарилось молчание, прерываемое только завываниями ветра и шелестом листвы. - Когда-то я занимался музыкой, - наконец ответил я. - Пару лет ходил в музыкальную школу. У меня даже гитара дома есть. Иногда, когда есть настроение, я играю на ней, но большую часть времени она просто стоит в углу, покрываясь пылью. - А тебе это нравится? - поинтересовалась девушка. - Ну, заниматься музыкой, я имею в виду. Я пожал плечами и равнодушно посмотрел в ее лицо. - Я не знаю. Но когда я беру в руки гитару и начинаю перебирать струны, создавая прекрасные звуки музыки, я