учебе, о солнце, которое с каждой секундой светило все ярче и слепило мне глаза, а потом прозвенел звонок, и она исчезла за углом, после чего я, радостный, поспешил на урок. В следующий раз мы встретились с ней там, где и договаривались - за школой. Когда я появился, Дейзи сидела под деревом и водила ногой из стороны в сторону по шуршащим бронзовым листьям, которые, словно от ветра, открывались от земли и, разлетаясь направо и налево, снова бесшумно падали на асфальт. Она делала это снова и снова, как-то грустно улыбаясь и будто не замечая моего присутствия. Не проронив ни слова, я прислонился к холодной кирпичной стене и стал тихо наблюдать. Девушка продолжала легкими движениями тонкой ножки разбрасывать листья, пока они, наконец, не распределились по всей площади асфальта. - Даже для природы я не более, чем ветер, - наконец-то произнесла она и, подняв глаза, улыбнулась мне. - Не правда, - возразил я. - Для природы ты гораздо больше, чем просто ветер. Представь, в каком хаосе мы бы жили, если бы не существовало Смерти. Люди бы жили вечно, они бы переполнили планету и уничтожили ее за считанные годы. Может быть, ты не чувствуешь свою значимость в этом мире, но это не означает, что ее нет на самом деле. Уверен, у природы ты - любимица, потому что без тебя жизнь не имеет смысла. Дейзи склонила голову набок и, улыбаясь, смотрела на меня такими нежными глазами, что я ощутил необыкновенный трепет во всем теле и от этого смутился, слегка покраснев. - В таком случае природа очень несправедлива, - вздохнув, сказала девушка. - Поручать мне такую ответственную миссию, но при этом не позволять даже прикоснуться к чему-то - это больше похоже на наказание, нежели на любовь. Она встала на ноги и поправила юбку белоснежного легкого платья до колен. Видеть на ней это явно летнее платьице, когда все вокруг стремились закутаться в куртку потеплее и спрятать лицо в большом уютном шарфе, было странно, но она, совсем не ощущая холода, могла позволить себе выйти в самый морозный день в одном только белье и даже не покрыться гусиной кожей. Это была одна из тех ее способностей, которым я сильно завидовал, ведь, несмотря на солнце и ясное небо, было прохладно и я уже начинал замерзать. - Пойдем? - предложила она, медленными шагами приближаясь ко мне. - Да, пойдем, - кивнул я и, развернувшись, направился вместе с ней к выходу со школьного двора. Мы проделали путь от школы до моего дома, при этом не умолкая ни на минуту. Казалось, за это время мы сумели обсудить все, что только могли, и стать еще ближе друг к другу. Я жаловался ей на тест по французскому, который провалил в пятницу, рассказывал о том, как сильно жду летних каникул, несмотря на едва начавшуюся осень, а Дейзи слушала и искренне улыбалась. Сама она, конечно, тоже активно участвовала в разговоре. В основном она размышляла вслух над чем-то, мечтала, витала в облаках и время от времени задавала интересные вопросы, как бы наталкивая размышлять вместе с ней. - Я все время говорю о своих мечтах, - говорила она, когда мы уже были в паре метров от моего дома, - но, кажется, никогда не слышала о твоих. О чем ты мечтаешь? Я пожал плечами и стал нащупывать в карманах брюк ключи. - Не знаю, наверное, ни о чем, - ответил я. - Да ведь не бывает такого, - удивилась Дейзи. - Всегда есть какая-то мечта. Я нашел ключи, и мы остановились у самой двери. Прильнув к стене, я посмотрел на девушку. - Не хочешь войти? - спросил я ее, кивая головой в сторону входной двери. - Ты приглашаешь меня к себе? - удивленно спросила Дейзи, приподняв бровь. - Почему нет, - пожал я плечами. - В доме общаться будет уютнее. А еще там теплее. Я замерз. Она усмехнулась, окинула взглядом темную деревянную дверь, а затем неуверенно посмотрела на меня. - Твоих родителей нет дома? - Мама на работе, будет только вечером, - ответил я. - А больше с нами никто не живет. Так... мы заходим? Она еще раз взглянула на дверь, затем на меня и, наконец, кивнула в знак согласия. Я вставил ключ, дважды повернул его, и дверь распахнулась. Мы немедленно вошли внутрь, и я, поманив Дейзи за собой, стремительно взобрался на второй этаж. Она шла медленно, с интересом оглядывая дом и изучая мелкие детали, из которых он состоит. - Это моя комната, - сказал я, открывая настежь дверь и запуская девушку внутрь. Она сделала несколько осторожных шагов вперед и остановилась посреди спальни. Ее глаза обрисовали круг и остановились на измятой кровати. - Прости, тут полный беспорядок, - произнес я, обернувшись к ней спиной и закрывав дверь. - Если бы еще утром знал, что придумаю тебя пригласить, то... Я обернулся и увидел Дейзи, склонившуюся над гитарой, которую в спешке оставил на кровати. Она изучала ее взглядом, а затем попыталась провести по ней тонкими белыми пальцами, но они словно проходили сквозь гитару, оставляя от прикосновения лишь волну легкого ветерка. Он подул прямо на лежащие рядом листы с нотами, и они зашелестели, тем самым обратив на себя внимание Дейзи. Ее взгляд соскользнул с гитары на ноты, и она наклонилась чуть ближе, чтобы их разглядеть, но я, понимая, что тем самым она может испортить сюрприз, в два шага оказался возле кровати и схватил листы, тут же убрав их в ящик стола. - Это она? - восторженно спросила девушка. - Та песня, про которую ты говорил? - Это просто наброски, - отмахнулся я. Увидев мое смущение, Дейзи только покачала головой, прикусила губу и больше не интересовалась нотами. Вместо этого она присела на край кровати, по обыкновению склонила голову набок и произнесла: - Ты так и не ответил. - Что? - я посмотрел на нее, нахмурив брови от недопонимания. - О чем ты мечтаешь? Я вздохнул и, оперевшись руками о стол, посмотрел в окно, на чудесное голубое небо и колеблющиеся от ветра ветви деревьев. - Я мечтаю переехать, - ответил я, сказав первое, что пришло в голову. - Переехать? - переспросила она. - И куда же? - Не знаю. Куда-нибудь, где много солнца и всегда тепло. Хочу выходить в октябре на улицу и каждый день видеть такую же погоду, как сегодня. Только теплее, без ветра. - Неужели Лондон и вправду так плох? - усмехнулась Дейзи. - Нет, совсем нет, - я покачал головой. - Сам Лондон - прекрасный город. Только погода не для меня. Она только улыбнулась, сжав губы, и еле заметно кивнула. Занявшись изучением комнаты, она вновь наткнулась взглядом на гитару. - Я никогда не слышала, как ты играешь, - мечтательно произнесла она, не отрывая глаз от инструмента. - Хочешь, чтобы я сыграл? - спросил я, прикусив нижнюю губу. Дейзи закивала, и я, неуверенно оторвавшись от стола, присел рядом. Она тут же отодвинулась на другой край кровати, боясь случайно задеть меня. Я поднял гитару, поставил пальцы на струны и посмотрел на девушку, зачарованно наблюдавшую за происходящим в ожидании мелодии. - Я не знаю, какую музыку ты любишь, - сказал я, проводя пальцем по струне туда и обратно. - Сыграй то, что нравится тебе, - попросила Дейзи. - Я могу слушать абсолютно все. "Ладно", - пробормотал я и стал думать, какую песню выбрать, чтобы ей точно понравилось. Проблема была в том, что я даже предположительно не знал ее вкус; мы ведь толком никогда не говорили о музыке, и она ни разу не упоминала о любимом жанре. Размышления стали затягиваться, и чтобы не создавать лишних неловких пауз, я поправил гитару и начал играть первое, что возникло в моей голове. Комната наполнилась звуками "Take Me To Church". Я вспомнил, что Мэй очень любила эту песню и часто просила меня сыграть ее, когда бывала у меня дома. Тогда я доставал гитару и обеспечивал музыку, а Мэй садилась рядом и мурчала себе под нос слова песни. Она никогда не пела громко, потому что считала, что не умеет, но если мне доводилось слышать ее несовершенное пение, я был счастлив, ведь пела она только от радости. - If the Heavens ever did speak she is the last true mouthpiece, - неожиданно подхватила Дейзи, и ее мелодичный голос разлился по всей комнате, наполняя каждый ее уголок. Ее голос гармонично сочетался с гитарой; она пела так чисто, так красиво, что я, очарованный этими невероятными звуками, даже забыл, что должен играть, но скоро опомнился и продолжил перебирать струны, будто ничего не случилось. "Amen", - переливался ее голос, не срываясь, не дрожа, не перескакивая с одной ноты на другую. Казалось, будто она пела эту песню всю жизнь, будто она принадлежала ей - так идеально у нее выходило. Я смотрел на нее, и у меня дух захватывало. Она сидела с зажмуренными глазами и покачивалась всем телом в такт мелодии. Она не просто пела - она пропускала эту музыку через себя, жила каждой нотой, оттого и не могла спокойно усидеть на месте, не жмуриться, не могла прятать эмоции на лице. Чем дольше я наблюдал за ней, тем сильнее влюблялся, тем быстрее билось сердце, тем ярче ощущался трепет. Мне безумно хотелось ее поцеловать, и осознание того, что я никогда не смогу этого сделать, не гасило, а только усиливало это желание. Песня закончилась, а мне хотелось играть ее снова и снова, лишь бы только слышать ее волшебный голос. Дейзи, обернувшись, поймала мой взгляд и смущенно улыбнулась. - Почему ты не говорила, что так прекрасно поешь? - спросил я, все еще находясь под впечатлением.