- Ты не спрашивал, - пожала она плечами. - Да и откуда мне знать, так ли хорошо я пою, если единственная, кто слышал мое пение - я сама? - Очень жаль, что этого никто никогда не слышал. Серьезно, это было... нет, даже не прекрасно - потрясающе, невероятно. Я не знаю, как это выразить словами. - Ну, у меня было много времени, чтобы тренироваться, - засмеялась Дейзи. - А ты? Ты поешь? - Нет, я так не думаю, - покачал головой я. - А ты пробовал? - Пробовал. Уверен, тебе не хочется этого слышать. - Нет, наоборот, хочется. - Нет-нет, я не буду петь. Даже не уговаривай. - Ну, пожалуйста, - настойчиво просила она. - Хотя бы пару строк. - Нет, - продолжал я, мотая головой. - Я даже наедине с собой не пою, я... Внезапно дверь открылась, и мы мгновенно замолчали. В проеме показалась мама, и я сначала ужасно испугался, что она может увидеть Дейзи, но после вспомнил, что она видна только мне, поэтому несколько успокоился и попытался сделать вид, будто ничего особенного не происходит. - С кем ты разговариваешь? - спросила мама, едва зайдя в комнату. - Ни с кем, - тут же ответил я, но слишком быстро и неправдоподобно, и мама, оглядев комнату, подозрительно посмотрела на меня. - Но я точно слышала... - Я просто размышлял вслух, - прервал ее я, и, кажется, этим навлек еще больше подозрений, но постарался отвлечь маму от них и перевести тему. - Ты сегодня рано. - Да, - вздохнула она. - Я обещала миссис Флорес кое с чем помочь, так что я здесь ненадолго. Но... у тебя все в порядке? - Да, все отлично, - закивал я. - Точно? - Точно. - Тогда я пойду, - произнесла мама, еще раз окинув комнату взглядом. - Скорее всего, буду поздно, так что ужинай без меня. - Хорошо, - пробормотал я и слегка улыбнулся. Дождавшись, пока мама закроет дверь комнаты и спустится вниз, я повернулся к Дейзи с виноватым взглядом. Она только рассмеялась, и я, не выдержав, засмеялся вместе с ней. - Неловко вышло, - тихо заметил я. - Неловко, - кивнула она, улыбаясь. Мы провели вместе целый день и даже не заметили, когда начало темнеть. Мы много смеялись, разговаривали и даже посмотрели фильм, какую-то глупую романтическую комедию, попавшуюся нам на одном из телеканалов. На самом деле мы ее толком и не смотрели, она служила нам фоном, но изредка, когда возникали паузы, мы переводили взгляды на телевизор, ждали какого-нибудь интересного или чересчур глупого момента и принимались его обсуждать. Так, слово за слово, рождались новые темы для разговора. - Какой твой любимый цвет? - спросил я. - Белый, - ни капли не раздумывая ответила Дейзи. - Правда? Именно поэтому ты всегда в белом? - Да, ты меня раскусил, - засмеялась девушка, и я широко улыбнулся. - Почему белый? - поинтересовался я. - Почему, например, не красный или черный? Она пожала плечами. - Не знаю, - ответила Дейзи. - У меня он ассоциируется с теплотой и искренностью, простотой и стремлением к новому. Приятный цвет. - А еще он идеально подходит к твоему образу, - заметил я, и девушка вновь рассмеялась. - Да, и это тоже, - согласилась она. - Ну, а ты? Какой твой любимый цвет? - Наверное, зеленый, - ответил я. - Но, вообще, я люблю... - Милтон? Я обернулся и увидел маму. То ли фильм оказался таким громким, то ли мы с Дейзи слишком увлеченно болтали, но я не услышал, как открылась и закрылась входная дверь, поэтому, осознав, что мама уже дома и она наверняка слышала часть нашего разговора, тут же покраснел, и, схватив пульт, судорожно нажимал на кнопку уменьшения звука. - Снова размышлял вслух? - предположила мама с подозрением в голосе. - Да, - ответил я, сглотнув ком в горле. Нерешительно повернувшись, я встретился с ней взглядом и, наивно предполагая, что она поверит, постарался улыбнуться. - Что происходит, Милтон? - устало спросила мама, опустив сумку с плеча на пол. - Ничего, - отвечал я, стараясь держаться спокойно, несмотря на то что ощущал себя очень глупо, и это все действительно было так нелепо, так неловко, что я готов был провалиться под землю, лишь бы не участвовать в этом разговоре. - Нет, Милтон, что-то происходит, - настойчиво выпытывала мама. - Я не слепая и не совсем дура, чтобы не видеть очевидного. Ты явно обращался к кому-то, ждал ответа и, видимо, его получал. - Я говорил сам с собой, - продолжал убеждать ее я, хотя мы оба прекрасно понимали, что это совсем не похоже на правду. - В смысле, просто размышлял. Обычные мысли вслух, ничего такого. - Это не обычные мысли вслух. Когда люди размышляют, они обращаются сами к себе, они ведут монолог, а ты разговаривал с кем-то еще, будто рядом есть человек, который тебе отвечает. Это большая разница, и это несложно заметить. Я промолчал. Мама глубоко вздохнула и, подойдя ближе, села на диван рядом со мной. Предусмотрительная Дейзи убежала со своего места за несколько секунд до этого и теперь стояла позади нас, не понимая, стоит ли ей остаться или уйти. - Просто я хочу, чтобы ты больше мне доверял, - ласково произнесла мама, осторожно взяв меня за руку. - Я знаю, что недавно ты потерял подругу, и я знаю, как много она для тебя значила, поэтому если тебя что-то беспокоит, я всегда здесь и готова помочь. Я устало посмотрел на нее, в ее нежные карие глаза, и увидел, что она правда волнуется и волнуется не на шутку сильно. Все во мне наполнилось сочувствием, но я не представлял, что можно сделать, чтобы она успокоилась и забыла о случившемся, не представлял, какое разумное объяснение можно дать этому, ведь говорить о Дейзи было бы слишком странно, и, наверняка, это еще больше усугубило бы и без того сложную ситуацию. - Мам, все в порядке, правда, - говорил я, крепче сжав ее руку, и вдруг, начиная осознавать, что происходит, посмотрел на нее, сузив глаза и нахмурив брови. - Но... постой, ты же не думаешь, что я сумасшедший? - Нет-нет, конечно, ты не сумасшедший, - говорила мама, уверяя в этом больше себя, чем меня. - Просто... Просто ты весь день сидишь в пустой комнате и ведешь диалог будто бы с воображаемым другом. Что мне еще остается думать, Милтон? Ты так переживал из-за смерти Мэй пару недель назад, а сейчас я нахожу тебя, болтающим с самим собой, и это... это странно, и я ведь волнуюсь. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо, и если ты все еще не можешь пережить свою потерю, мы можем справиться с этим вместе. Мы можем обсудить это вдвоем, или найти хорошего психолога, или найти еще какой-то выход. Я хочу знать, что происходит с тобой, в твоей жизни. Я хочу, чтобы ты не думал, что я не способна тебя понять, потому что я способна или, по крайней мере, я всегда готова попытаться... Она замолчала и отвернулась. По ее щекам потекли слезы, с которыми она старалась бороться. Мне стало ее так жаль; она сидела здесь и плакала из-за меня, и из-за этого я ощущал себя очень, очень паршиво. Придвинувшись ближе, я сначала стал поглаживать маму по руке, а затем, когда она, заплаканная, повернулась ко мне лицом, крепко обнял ее, стремясь вложить в эти объятия всю свою любовь и передать ей. Мы сидели так минуты две, пока мама, улыбнувшись, не отстранилась от меня. - Так ты уверен, что все в порядке? - спросила она. - Да, все хорошо, - закивал я, утешительно улыбаясь. - Пообещай говорить мне обо всем, что тебя беспокоит, - попросила мама, утирая слезы. - Обещаю, - произнес я и сжал ее руку. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, а потом мама ушла в ванную, снова оставив меня наедине с Дейзи. Она стояла в уголке, съежившись, и с тревогой смотрела на меня. Жестом я пригласил ее пройти в мою комнату и, встав с дивана, направился к лестнице. Мешкая, она все же оторвалась от своего угла и поплелась за мной. - Прости, что так вышло, - тихо произнесла, едва мы вошли в комнату. - Наверное, мне не стоило сюда приходить. Нам нужно было разойтись на улице. - Ты не виновата, - прошептал я, чтобы мама случайно не подслушала и этот наш разговор. - Я сам в это вляпался, нужно было подумать о том, что нас могут услышать. Прости, что заставил тебя чувствовать себя неловко. Она улыбнулась, а ее серые глаза не выражали никаких эмоций; они были пусты и безразличны ко всему, как и в первые дни нашего знакомства. Мне хотелось обнять и ее, чтобы успокоить, но сделать этого я, конечно, не мог, и от этого мне стало больно. Нужно было заставить ее поверить, что она ни в чем не виновата, но я не знал, что сказать. - Думаю, сейчас мне правда пора, - сказала девушка. - Спасибо за этот день. - Спасибо тебе, - прошептал я и улыбнулся как можно нежнее. Она лишь кивнула головой и уже скоро исчезла за дверью, а я остался один. Теперь уже совсем один. Я приземлился на край кровати, закрыл лицо руками и просидел так несколько минут, ни о чем не думая. Измотанный событиями сегодняшнего дня, я уже просто не мог нормально размышлять, да мне и не хотелось. Хотелось просто лечь и отдохнуть, заснуть так крепко, чтобы целиком выпасть из реальности и совсем ничего не ощущать. Дверь приоткрылась, и в проем высунулась мамина голова, обрамленная светлыми локонами, доходящими практически до плеч. - Я хотела узнать, ты ужинал? - спросила она. - Я не голоден, - покачал я головой. Мама прикусила губу и отвела взгляд