ружеские отношения. Был человек, который прошел через все то же самое еще до меня, и это была Мэй, моя дорогая Мэй, которая по сути и свела меня с Дейзи. Которая своей смертью открыла мне дверь в эти сложные, запутанные, но такие прекрасные отношения. Что-то в моей голове щелкнуло, и туман, так долго охватывавший мой разум, рассеялся. Я выронил лезвие, оно стремительно полетело из моих рук вниз, а затем со звоном ударилось о паркет. Внезапно для себя я ощутил на глазах слезы, которые уже через минуту ручьями разливались по моим щекам, и закрыл лицо руками. Я не знал причину своих слез; в них соединилось все чувства, что я испытывал за этот месяц: радость и горе, сожаление и ревность, беспокойство и влюбленность. Я плакал, потому что напрасно убил столько нервных клеток, когда мог бы положить конец подозрениям еще в момент их рождения. Я плакал, потому что был счастлив, что все мои тревоги оказались лживыми и теперь я мог снова общаться с Дейзи. Я плакал, потому что радовался окончанию самого сложного периода моей жизни и началу нового, более светлого и приятного. - Я дурак, - заключил я, растирая соленые слезы по горящим от переизбытка эмоций щекам. - И как я только мог довести себя до такого? Я ведь чуть не убил себя... Если бы ты пришла на пять минут позже, если бы не пришла вообще... Нет, мне даже думать об этом страшно. - Я ведь обещала тебе долгую жизнь, - усмехнулась Дейзи. - А я привыкла держать свои обещания. Она оторвалась от угла и плавно двинулась в мою сторону. Сев на другой край кровати, она посмотрела мне в глаза, ласково улыбнулась, а затем опустила взгляд и охватила себя руками, будто ей было холодно. Прошло еще несколько мгновений, и она вдруг усмехнулась. - Мне кажется, я знаю, почему ты меня видишь. - Почему? - спросил я, подняв на нее взгляд. - Потому что ты любишь меня, - улыбнулась Дейзи, глядя куда-то перед собой. - И я люблю тебя. А я никогда никого не любила, даже не влюблялась. Я была уверена, это невозможно, но тут появляешься ты и рушишь все мои представления о себе самой. Мне кажется, это не может быть случайностью, и мы... - И мы созданы друг для друга? - перебил ее я. - Вполне возможно, - усмехнулась она. - Увидим. А что думаешь ты? - Я думаю, что ты права, - ответил я, и мы на секунду снова встретились взглядами. Она в очередной раз мило и даже как-то смущенно улыбнулась, опустила глаза и стала водить ногой по полу из стороны в сторону. Ее серебряные волосы покоились на плечах, спускаясь длинными шелковистыми ручьями до самых бедер, и блестели, переливались в свете луны цветами волшебства. Я наблюдал за ней и чувствовал что-то невероятно приятное, будто мы снова сидим за школой под этим огромным голым деревом и непринужденно разговариваем о чем-то. И, тем не менее, чем дольше я смотрел на Дейзи, такую неземную, но очень близкую мне, тем печальнее мне становилось. - Что теперь станет с нами? - спросил я, задумавшись. - А что должно случиться? - Дейзи вопросительного посмотрела на меня, и я заметил, что толстая стена изо льда в ее глазах начала таять, возвращая все краски и искренние чувства обратно в эти два серых океана. - Думаешь, мы сможем продолжать любить так долго, если нам запрещено даже просто касаться друг друга? - Не знаю, - пожала плечами девушка. - Разве это так важно? - Наверное, нет, - неуверенно ответил я. - Или да. Или... Честно говоря, я никогда ни с кем не встречался, так что я и сам этого не знаю. Но разве тебе никогда не хотелось, например, взять кого-то за руку, или броситься в объятия, или поцеловать? - Кого-то - это тебя? - засмеялась Дейзи. - Ну, пускай меня, - смущенно улыбнулся я. Она склонила голову набок и стала с улыбкой во все лицо рассматривать меня с ног до головы. - Наверное, хотелось, - ответила она. - Иногда это может быть тяжело - хотеть обнять кого-то и не иметь возможности этого сделать, но даже если я никогда в жизни не смогу коснуться тебя, разве стану я любить тебя меньше? Вряд ли. Если романтическая окраска со временем сотрется, всегда останется дружеская любовь, любовь к человеку как к личности, а она гораздо ценней и долговечней поцелуев. - Так, ты думаешь, у нас все получится? - с надеждой спросил я. - Это зависит только от нас, - улыбнулась Дейзи. - Но даже если тебе станет не хватать человеческого тепла и ты найдешь кого-то другого, может, захочешь завести семью, я пойму. Если ты меня разлюбишь, я приму это. А если нет, то однажды, спустя долгие годы ожидания, мы наконец сможем взяться за руки. Она вдруг остановилась и, задумавшись, спросила: - Я надеюсь, это не слишком жутко прозвучало? Мы посмотрели друг другу в глаза и отчего-то засмеялись, так беззаботно, легко, так по-детски, как не смеялись мы с ней никогда. Маска холодного безразличия окончательно спала с ее лица, и теперь она снова была той искренней, мечтательной и таинственной Дейзи, в которую я влюбился без памяти. Она оставалась со мной всю ночь; мы шептались о всяких мелочах, смеялись над какими-то глупостями и, сидя рискованно рядом, всего в паре сантиметров друг от друга, встречали нежно-розовый рассвет. В эту ночь никто из нас не знал и до сих пор не знает, чем все это закончится, какие испытания нас ждут в будущем и сможем ли мы их преодолеть. Мы даже не знали, сколько проживет наша любовь, но нам было плевать. Мы любили здесь и сейчас, не думая о завтрашнем дне, о том, что будет через год или два. В эту ночь я решил, что даже если я окажусь сумасшедшим, а она - моей больной фантазией, я все равно хочу ощущать ее любовь, слышать звонкий смех, тонуть в таинственных серых глазах и мечтать вместе с ней. Даже если я окажусь сумасшедшим, я буду любить Смерть, потому что она вернула мне жизнь. Во всех смыслах этого слова.