— А что это было?
— Помнишь, о чем я начал рассказывать перед налетом?
— Конечно. О коде долголетия и о том, что тебе удалось расшифровать его.
— Ты веришь мне? Ведь все это выглядит настолько фантастично, что я сам себе долго не мог поверить.
— Если честно, и да, и нет. Конечно, вроде бы у меня нет никаких оснований не верить. Но с другой стороны… Это же… это же я даже не могу представить себе все последствия твоего открытия. Это просто невозможно.
— Кто-то, наверное, все-таки представляет. Я имею в виду тех, которые только что пытались похитить нас.
— Ты их знаешь?
— Нет. Но я не успел тебе рассказать, что в Москве на мою лабораторию совершили налет, вытащили жесткие диски из компьютеров, забрали лабораторный журнал, унесли мышек и много чего другого.
— Им удалось узнать код?
— Тогда они не стали бы нападать на нас здесь! В том-то и дело, что ни одна живая душа в мире не знает код. И знаешь, почему я был так скрытен?
— Почему?
— Меньше всего из тщеславия или желания упустить колоссальные коммерческие выгоды, которые может принести открытие.
— Значит, кроме тебя никто во всем мире не знает, что именно ты сделал?
— Сделал или натворил. Да. Никто.
— А этот… Сергей Сергеевич?
— Он знает только то, что я рассказал тебе, потому что моим делом занялся Интерпол. Думаю, завтра он нам объяснит, что произошло. И еще раз прости, что невольно вовлек тебя.
— Во-первых, я даже не успел испугаться И так переполнен всем, что ты рассказал Мне тоже нужно время, чтобы привыкнуть к новому статусу
Голова у Майкла шла кругом, и ему приходилось делать усилие, чтобы сосредоточиться на управлении машиной. Тысячи мыслей проносились в голове. Даже не мыслей, а их обрывков. Только что он жил тихой размеренной жизнью, в которой все было ясно, четко и предсказуемо. И вдруг все всколыхнулось. Россия, одно слово.
18
— Взявшись за ваше дело, — начал Сергей Сергеевич, пригубив кофе, — я сделал два вывода первый — если заведующий лабораторией скрывает результаты даже от своего лаборанта, значит, результаты очень неоднозначны. По крайней мере, в его представлении. Второй — преступники готовы на все. И, должен честно признаться, сначала подозрения пали на вашего сына. Миша работает в химической компании, там что-то могли узнать о тематике исследований от матери.
— И устроить покушение? — возмутился Майкл. Он даже покраснел от возмущения.
— Вы могли ставить перед собой вполне благородную цель помочь отцу продвинуть открытие.
— Странная логика, — пробормотал Майкл.
— Какие мотивы толкают людей на преступления, иной раз даже представить себе невозможно, — продолжал Сергей Сергеевич. — К счастью, эта версия отпала.
— Кто же все-таки оказался заказчиком? — уточнил Майкл, когда подполковник закончил рассказ о том, как они довели операцию до конца и заманили Бассоу в условленное место.
— Как мы и предполагали, — крупная транснациональная фармацевтическая фирма. В погоне за серьезной прибылью эти ребята не остановятся ни перед чем, благо ворочают миллиардами. Их оперативности можно даже позавидовать. За пару дней выписать из Москвы трех опытных уголовников.
— А что, в Германии уже нельзя найти своих? — пожал плечами Александр Владимирович.
— Безопаснее выписать их из Москвы.
— Почему?
— Наемники делают свое дело, их буквально в тот же день отправляют обратно. Ищи потом ветра в поле.
— А теперь у меня к вам вопрос, мистер Рот в каком банке вы держите деньги?
— В кёльнском филиале Дойче Банка.
— Серьезная, основательная компания. Мир может рухнуть, а они сохранят свои позиции. Вы знакомы там с кем-нибудь?
— Естественно. Во-первых, с менеджером, который ведет мои расчеты.
— Завтра вам придется туда обратиться с просьбой.
— Зачем?
— Вы попросите их взять на хранение запечатанный конверт, который передаст ваш отец. Срок хранения — ну, скажем, пятьдесят лет. И правом получения конверта или знакомства с его содержимым, по-моему, должны пользоваться по крайней мере два человека Александр Владимирович, кого вы выберете в качестве доверенного лица?
— Если Миша не возражает, то его.
Майкл сосредоточенно посмотрел на отца и медленно кивнул.
— Перед тем как идти в банк, вам придется зайти в полицию, снять отпечатки пальцев. Мои коллеги из Интерпола помогут организовать все.
— Не понимаю, — пожал плечами Александр Владимирович, — а это еще зачем?
— Затем, что отпечатки тоже будут храниться в банке для установления личностей тех, кто обратится к ним для получения конверта с формулой. Ну а сейчас пора по домам. Не знаю, как вы, а я просто валюсь с ног.
19
— Никаких проблем, мистер Рот. Мы с удовольствием заключим договор на хранение конверта. Какой указать срок? — спросил менеджер в Дойче Банке.
— Пятьдесят лет, — ответил Майкл.
— Как вы сказали? Пятьдесят?
— Да, как минимум пятьдесят. Вас это смущает?
— Вообще-то банковского работника ничего смущать не должно, если все делается в рамках закона и правил. — Менеджер смущенно улыбнулся. — Просто я подумал, что возвращать конверт уж наверняка буду не я. Мне пятьдесят один, а если я доживу до ста одного года, — улыбка его стала еще шире, — то держать меня в банке в таком возрасте уж точно не будут.
— Кто знает, все может быть, — заметил Александр Владимирович, кстати припомнив известное немецкое выражение, и протянул ему листы с отпечатками пальцев.
— Простите, мистер Рот, что это? Отпечатки пальцев?
— Да. Отпечатки пальцев лиц, имеющих доступ к конверту. Они заверены в полиции, где и были сняты. Гарантия того, что конверт попадет в нужные руки.
— С вашего разрешения я покину вас на несколько минут и посоветуюсь с шефом.
— Как вам будет угодно.
Сергей Сергеевич допил уже остывший кофе и философски заметил:
— Удивительное дело, вот банк, работает, судя по всему, как часовой механизм, все шестеренки отлажены, все зацепления зубьев рассчитаны. А стоит возникнуть чуть-чуть нестандартной ситуации, как колесики тут же останавливаются.
— А у нас, где зубчики не так подогнаны и есть изрядный люфт, один больше, другой меньше, они тоже вращаются с перебоями все время останавливаются и без нестандартных ситуаций, сами по себе. То забыли часы завести, то заводной ключ потеряли, то заводящий в запое.
Менеджер вернулся, почтительно держа в руке листки с отпечатками пальцев:
— Все в порядке, господа. Шеф не возражает.
20
Добравшись до дома и уже положив голову на подушку, Александр Владимирович подумал теперь, когда все треволнения позади, можно будет впервые заснуть, не думая о том, что его ждет Но странная, смутная тревога по-прежнему не оставляла его. В памяти прокручивались воспоминания последних дней, словно подсознание пыталось подсказать, что именно вызывало беспокойство.
В сущности, поводов для тревог хватало с избытком. Калейдоскоп событий образовывал то один, то другой узор. На смену каждой сцене вскоре приходила следующая. И то главное, на чем Александр Владимирович пытался задержать внимание, уходило, оставалось скрытым.
Наконец, усталость взяла свое. И ему все-таки удалось задремать. И тут с той же самой отчетливостью, как несколько лет назад, он снова оказался на скамейке и снова чертил палкой формулы. Одна из них почему-то задержала его внимание показалась очень знакомой и в то же время что-то неуловимое в ней изменилось Александр Владимирович так глубоко задумался, что не сразу понял, откуда взялась тень, упавшая на формулу. Он поднял глаза и увидел того самого странного человека. Со старомодной галантностью тот приподнял соломенную шляпу…
— Послушайте, — сказал Александр Владимирович запинающимся голосом. — Я хотел спросить вас…