Институт располагался не на виду, а прятался в темном переулке, в доме позапрошлого столетия, холодном, громоздком и выглядевшем угрожающе. Множество табличек над входом указывали на различные организации, располагавшиеся в этом здании. Посетителей встречал сырой воздух коридора, в котором начинал зябнуть каждый, кто отважился переступить порог этого дома.
Общество плащаницы располагалось на втором этаже. Об этом сообщала латунная табличка на двустворчатой, покрашенной белой краской двери: буквы SdS, обведенные в кружок, и часы работы. Гропиус нажал на кнопку звонка.
Запиликал электрический замок, возвещавший, что дверь открыта и путь свободен. Коридор вел в убогую комнату, служившую своего рода залом ожидания, с допотопными деревянными стульями различного происхождения и большим круглым столом, в середине которого лежала груда газет. С правой стороны на стене висела широкоформатная фотография Туринской плащаницы. Пахло старыми газетами. И полная тишина — никаких признаков жизни, за исключением одной запылившейся пальмы, стоящей между двух окон.
Слева была дверь, через которую открывался вид на длинный коридор с натертым паркетом. Поскольку никто ими не интересовался, Гропиус и Франческа решили пройти дальше и осмотреться. Паркетный пол скрипел у них под ногами; внезапно они обнаружили полутемный зал, с одной стороны которого располагалась библиотека, а с другой — архив. В центре в два ряда стояли столы для чтения, на каждом — по настольной лампе с зеленым абажуром.
— Чем могу вам помочь? — раздался тонкий голос из глубины помещения. В сумеречном освещении зала Грегор и Франческа увидели чей-то силуэт. Из-за массивного письменного стола на них смотрел маленький старичок. В руке он держал листы бумаги.
— Сюда вы должны вписать ваши имена, адреса и цель поисков, — важно сообщил он. Старичок был очень серьезен при выполнении своего долга, по-видимому, посетители баловали его своими визитами не так уж часто, и он был рад возможности показать всю свою значимость.
Франческа решила взять на себя обязанность по заполнению бумаг. В графе «Цель поисков» она написала: научное исследование. После этого она попросила разрешения взглянуть на газетные публикации 1987–1988 годов.
Им не пришлось долго ждать: архивариус выставил перед ними две картонные коробки и включил лампу. Довольный собой, он вернулся к столу и посвятил всего себя документам, которые заполнила Франческа.
— Да здесь около трех сотен газетных вырезок, — шепотом заметил Гропиус, с отвращением глядя на громоздившийся материал, — если мы справимся с ним к сегодняшнему вечеру, это можно считать счастьем.
Франческа пожала плечами, как будто хотела сказать: а что же нам еще делать? В конце концов она произнесла вполголоса:
— Синдологи никогда не сдаются, даже если перед ними недели работы!
Гропиус подавил смех:
— Синдологи?
— Исследователи плащаницы!
— Я этого не знал.
— Это не такой уж большой пробел в знаниях, если ты не живешь в Турине или не эксперт в этой области. Остальные едва ли знают специальные названия.
Франческа вдруг замерла:
— Это статья о процессе в сентябре 1987 года из римского Messagero: «Кто порезал Туринскую плащаницу? В суде города Турина начался процесс против Джорджио М. и Бруно В. — подсудимые признали, что проникли в Туринский собор и отрезали от Туринской плащаницы небольшой кусок по заказу неизвестного лица. Приговор должен быть вынесен в пятницу». А вот другой отчет из Corriere della Sera: «Сенсационный поворот в деле о Туринской плащанице — преступников обвиняют в совершении двух убийств!»
Франческа вытаскивала из коробок одну вырезку за другой. Французская Figaro также сообщала о деле, как и лондонский Times. Немецкая газета Die Welt посвятила процессу целую страницу.
Гропиус заметил, и это его неприятно удивило, что имена преступников, которые назвал ему адвокат Феличи, не совпадают с именами, названными в газетах. Одни газеты просто сокращали их имена до одной заглавной буквы, но лондонский Times сообщал, что подозреваемых звали Джорджио Маттеи и Бруно Валетта. И родом они были не из Винколи, как утверждал Феличи, а из местечка Зокка, находившегося действительно недалеко от Алессандрии.
Когда Грегор обратил внимание Франчески на эти несовпадения, она наморщила лоб и спросила:
— Ты что-нибудь понимаешь? Зачем адвокат назвал тебе несуществующие имена?
Гропиус обхватил голову руками, потом сказал Франческе:
— Этому у меня есть только одно объяснение. По-видимому, Феличи целенаправленно хотел навести меня на ложный след.