Каменная стена около двух метров в высоту окружала дом, больше походивший на заколдованный замок. В поисках входа Грегор и Франческа пошли вдоль стены и наткнулись на дорогу, по обеим сторонам которой возвышались деревянные столбы линии электропередач. Дорога вела вверх, на холм, и заканчивалась двухстворчатыми деревянными воротами. Грегор с силой потянул за цепь, приделанную к железной ручке ворот, и издалека послышался звон колокольчика.
Через щель в воротах, сделанных из грубо обтесанного, изъеденного червями и временем бруса, Грегор заглянул во внутренний двор. Там стоял черный лимузин устаревшей модели. Залаяла собака.
Гропиус позвонил еще, сильнее, чем первый раз. Но и тогда никто не ответил. Наконец Франческа взяла инициативу в свои руки. Зацепившись за выступы на каменной стене, она легко подтянулась на руках и, не успел Гропиус оглянуться, исчезла за оградой. Там она отперла засов на воротах и впустила Гропиуса.
Во дворе царило безмолвие. Только пес, черный, с коричневыми пятнами питбуль, оскалился и бросился на них, таща за собой длинную цепь.
— Не бойся! — сказала Грегору Франческа. — Я умею обращаться с собаками.
Расставив руки, она смело пошла навстречу бесновавшемуся псу, тихим голосом успокаивая его, пока он, поскуливая, не убрался в свою будку.
— Где ты научилась таким трюкам? — спросил Гропиус. В его голосе слышалось уважение.
— Когда я была маленькой, у нас было много собак, — ответила Франческа.
В центре двора они увидели жилой дом, чуть поодаль располагались два других здания, производившие впечатление заброшенности. Вход в строение справа был открыт.
Направившись к раскрытой двери, Гропиус знаком предложил Франческе следовать за ним. У входа она почувствовала запах затхлости — ему было лет двести, не меньше. Франческа и Грегор вошли — здание пустовало, видимо, очень давно. Их шаги отзывались гулким эхом. Вдруг Гропиус услышал тихий окрик и обернулся. В руках у Франчески был пистолет.
— Ты с ума сошла? — прошептал он.
Франческа приложила палец к губам и тихо ответила:
— Никогда не знаешь, что тебя ждет!
В этот момент Гропиуса охватило странное чувство. Женщина со взведенным курком пистолета за спиной возбуждала его необычайно.
— Есть здесь кто-нибудь? — воскликнула Франческа в полной тишине. Когда ответа не последовало, Грегор открыл очередную дверь.
Перед ними была квадратная комната. В центре стоял грубо сделанный стул. С потолка на проводе свисала лампочка без абажура. На стенах — куски зелено-голубой отшелушившейся масляной краски. Вид всего этого подействовал на Гропиуса как удар током.
— Франческа, — пробормотал он, задыхаясь, — это та самая комната, где меня держали.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Я слишком хорошо все помню.
— Боже мой! — Франческа держала пистолет обеими руками, направив дуло в потолок. — Надеюсь, ты понимаешь, что мы с тобой чертовски рискуем!
Гропиусу стало нехорошо. Ему показалось, что содержимое его желудка вот-вот выпрыгнет наружу. Франческа заметила его бледность и потащила Грегора наружу, на воздух. Питбуль снова залаял.
— Если бы тут кто-то был, нас бы уже давно заметили, — сказал Гропиус и оглянулся по сторонам, — я хочу знать, во что они тут играют. Спрячь пистолет!
— Как хочешь, Грегор! — ответила Франческа. Ее голос звучал несколько обиженно, но она все же убрала оружие под блейзер. Они повернули к жилому дому, стоявшему посередине двора.
Ко входу вели три каменные ступени. Вдоль них вели колонны — и они же поддерживали маленький балкончик на втором этаже. Слева и справа от входа было по три зарешеченных окна. Краска на деревянных ставнях сильно облупилась — было заметно, что их не открывали уже много лет. Покатая крыша была устлана однотонной черепицей — как повсюду в жилых домах в этой местности.
Дверь в дом была заперта. У Грегора и Франчески оставалась только одна возможность попасть внутрь — через балкон на втором этаже. Однако это было очень рискованно. Если бы в этот момент их обнаружили, они оказались бы в ловушке: на другой стороне дома не было ни окон, ни какого-то другого выхода.
Никогда прежде Гропиус не думал, что когда-нибудь в жизни он с такой решимостью пойдет на нечто противозаконное — решится на взлом. Но в нем кипел гнев. Он хотел узнать хоть что-то о тех субъектах, которые так жестоко обошлись с ним и угрожали смертью. Поэтому он не колебался ни минуты.
Перед строением слева, похожим на сарай с большими воротами, стояла большая пустая бочка из-под вина. Гропиус подкатил ее к одному из окон, не без труда вертикально установил и взобрался на нее. Схватившись руками за решетку, он заглянул внутрь. После чего обернулся и сказал Франческе, которая тоже проявляла удивительное присутствие духа: