— Забирайся сюда! Тебе стоит на это посмотреть! — и протянул ей руку.
Франческа послушалась, ей было любопытно узнать, что таится за стенами этого дома. Она ожидала увидеть все что угодно, но то, что открылось их взорам, ее потрясло. Перед ними была отлично оборудованная камера пыток. Здесь было множество разнообразных инструментов, которые явно предназначались для того, чтобы доставлять адскую боль: плетки, бичи с крюками, ремни с шипами и деревянная дыба с колесами сверху и снизу.
— Если меня не обманывают глаза, — заметила Франческа, не глядя на Гропиуса, — то здесь мучают людей. Что это, Грегор? Я думала, что времена инквизиции давно позади!
— Я тоже так думал. Но как видишь, нет.
— Но почему именно здесь?
— Я тоже хотел бы это знать, — ответил Гропиус и посмотрел наверх, на балкончик, располагавшийся над входом.
Франческа проследила за его взглядом и сказала: — Но ты же не хочешь…
— Нет. Я должен выяснить, чем тут занимаются.
Грегор одним прыжком соскочил с бочки и протянул Франческе руку.
Ворота сарайчика были только слегка прикрыты. Когда Гропиус и Франческа отворили их, им в лицо ударил запах гнилой соломы. В глубине сарая, за ткацким станком они заметили старую, полуразвалившуюся телегу, какими обычно пользуются крестьяне, чтобы перевозить сено. На телеге лежала деревянная лестница, не вызывавшая доверия. Впрочем, другой, чтобы взобраться на балкон, у них не было.
Они вдвоем вынесли лестницу наружу, и пока Франческа успокаивала собаку, Гропиус снимал с ветхого сооружения паутину. Последняя перекладина едва доставала до балкончика второго этажа, но Грегора это не испугало: он подтянулся, взявшись за перила балюстрады, и перелез через них. Франческа последовала его примеру.
Как и следовало ожидать, дверь на балкон была заперта изнутри. Заглядывая через дверное окошко, они смогли рассмотреть проходную комнату. Гропиус быстро посмотрел на Франческу, повернулся спиной к двери, согнул правую руку в локте и сильным ударом выбил стекло.
— Где ты этому научился? — поинтересовалась Франческа.
Гропиус снисходительно улыбнулся:
— В школе гангстеров! — Он сам удивлялся своему хладнокровию. Грегор аккуратно просунул руку в разбитое окошко и открыл дверь.
— Будь осторожна!
Франческа снова взвела курок пистолета, и они вошли внутрь. Им пришлось подождать какое-то мгновение, пока глаза не привыкнут к сумраку. В темном коридоре, который вел из комнаты налево, они обнаружили шесть дверей, по три на каждой стороне. Внутреннее убранство комнат за ними было абсолютно одинаковым: стол, стул, кровать, все из грубой древесины, кровать без матраса и подушек, накрытая только шерстяным одеялом.
— Комфорт здесь не очень-то ценят, — заметила Франческа шепотом, — странно, тебе не кажется?
Грегор пожал плечами. Он и сам не знал, что ему думать об этих жалких хоромах. Все это было чересчур аскетично. Монахи в Средневековье, подумал Гропиус, могли, конечно, так жить, последователи какой-нибудь извращенной секты, которые рассматривали самобичевание и умерщвление плоти как смысл человеческого бытия.
Перед тем как отправиться в правую половину здания, Гропиус пробормотал:
— И ведь есть же люди, которым это нравится.
— Что? Ты о чем, Грегор?
— Об аскетизме и самобичевании.
— Ты считаешь, что пыточные инструменты, которые мы видели внизу, служат не для того, чтобы причинять боль другим, а скорее самим себе? Ты думаешь, что эти наши «друзья» бичуют тут сами себя?
— Я не знаю. Во всяком случае метод не нов и все еще широко распространен. Еще в Ветхом Завете израильтяне надевали власяницы на голое тело, специальные одежды, сотканные из грубой и колючей козьей шерсти. И католическая церковь в Средние века считала этот способ самоистязания совершенством. Существовали даже ордены, члены которых должны были носить нижнее белье с шипами, или специальные, ранившие плоть подвязки для чулок.
Франческа хихикнула:
— Ты шутишь?
— Ни в коем случае, боль — это фундамент христианской религии. Вспомни о чистилище, в котором грешники выжигают у себя часть своих грехов. Бог, если Он вообще существует, не мог придумать таких извращений.
С другой стороны дома находилась столовая, своим убожеством походившая на зал ожидания позапрошлого столетия: стол и восемь стульев, кухня с железной плитой и еще несколько подсобных помещений с запасами еды, которых хватило бы, чтобы пережить еще один великий потоп. Одно из помещений было похоже на медицинский кабинет. Но когда Гропиус поближе рассмотрел инвентарь, он понял, что ошибался: инструменты, о которых он подумал как о медицинских, тоже оказались орудиями пыток. Переносной аппарат ЭКГ, какие используются в машинах «скорой помощи», был оснащен высокочастотным трансформатором. С помощью подключенных к нему электродов можно было за секунду отправить человека на тот свет. Операционных комплектов и шприцев хватило бы средней клинике на месяц работы, а запас наркотиков, опиатов и ядов мог заставить уснуть вечным сном небольшой город.