Грегор задумался. Новость о кассете с автоответчика была чем-то вроде уравнения с тремя неизвестными. Неизвестен был отправитель, получатель, и о чем, собственно, шла речь, тоже было непонятно.
— И ты уверена; что узнала голос Родригеса? — наконец спросил Гропиус.
— Уверена! Я прослушала эту кассету много раз.
— А почему ты решила, что звонок был именно из Барселоны?
— Это, конечно, только предположение, но не совсем уж с потолка: Родригес говорил по-каталонски, а на этом языке говорят всего шесть миллионов человек: в Андорре, в Алгеро на Сардинии, на Балеарских островах и на побережье между Перпиньяном и Аликанте, но, прежде всего, в Барселоне. А поскольку сообщение с заказом на убийство пришло из Барселоны, я предположила, что звонок тоже мог быть оттуда.
— Умная девочка, мои комплименты!
— Спасибо! Всегда к вашим услугам.
Только сейчас Гропиус понял, что Франческа могла быть здесь, в Барселоне, очень ему полезна. Но не только это. Он не видел ее уже три дня и чувствовал «синдром отмены препарата», говоря медицинским языком. Почему он не хотел признаться себе в том, что со времени их первой ссоры его чувство к ней уже давно переросло в глубокую симпатию?
— Я жалею, что не взял тебя с собой.
— Это означает, что тебе меня не хватает?
— А если я отвечу нет?
— Тогда я задушу тебя при первой возможности. Но если хочешь, я завтра же сяду в первый самолет, который летит в Барселону, и прилечу.
— Ты правда сделаешь это? И у тебя есть на это время?
— А, ерунда. Надо отличать важные дела от неважных. Я люблю тебя! — И она повесила трубку.
Гропиус корил себя за это, он ведет себя по отношению к Франческе как ничтожество. «Я жалею, что не взял тебя с собой», — говорил он ей, а что Франческа ответила на это? «Я люблю тебя!» Почему так происходит? Почему ему так трудно сказать ей о своем чувстве?
На следующее утро Гропиус принял ванну и, надев халат, подошел к окну, чтобы насладиться видом солнечного города, как вдруг зазвонил телефон. Это была Франческа.
— Доброе утро, а вот и веселое бюро добрых услуг. Вы ведь просили вас разбудить?
Гропиус рассмеялся. Он еще не успел окончательно проснуться, чтобы ответить шуткой на шутку, и спросил:
— Ты где?
— В аэропорту, в Барселоне.
— Где?
— Я была на ногах уже в пять утра. Прямой рейс был только этот. А теперь я здесь.
— А я еще даже толком не проснулся.
Франческа засмеялась:
— Ты же знаешь, как говорил Наполеон: четыре часа спит мужчина, пять — женщина, а шесть — идиот.
— А что там идет после идиота?
— Мне не хотелось бы углубляться. Во всяком случае, не в такой чудесный день, как этот.
— Я встречу тебя! — оживленно воскликнул Гропиус.
— Нет необходимости. Мой багаж уже в такси. Как называется твой отель?
— «Дукс де Бергара», на улице Бергара, недалеко от Плаца де Каталуния.
— Через полчаса я буду у тебя! Целую.
Прежде чем Грегор успел что-то сказать, Франческа повесила трубку.
Ее решительность и непосредственность, с которыми она претворяла свои планы в жизнь, не переставали удивлять Гропиуса. Действительно, прошло тридцать минут, и Франческа подъехала к отелю.
Они кинулись друг другу в объятия так, как будто не виделись целый год.
— Если ты не против, — сказал Гропиус, пока носильщик занимался ее багажом, — я перерегистрировал номер на сеньора и сеньору Гропиус.
Франческа удивленно посмотрела на него:
— Это звучит как предложение руки и сердца!
— Сожалею!
— Да, это не новость, — засмеялась Франческа, — лучшие мужчины всегда или уже женаты, или голубые.
— Терпение, — заметил Грегор, — терпение.
Оказавшись в гостиничном номере, Франческа принялась самозабвенно разбирать чемодан. В этом она ничем не отличалась от других женщин, которые в поездку на два-три дня брали с собой половину всех имевшихся в наличии вещей. Только теперь у Гропиуса появилась минутка, чтобы повнимательнее рассмотреть Франческу. На ней был бежевый брючный костюм, который выгодно подчеркивал ее безупречную фигуру, и туфли на высоких каблуках. Но выглядела она как-то иначе.
— Где твои очки? — удивленно спросил Гропиус.