Вдруг что-то насторожило человека с автоматом. Он начал расхаживать взад-вперед по палубе, остановился за несколько шагов до Гропиуса и замер. После чего сдавленным шепотом отдал какую-то команду. Потом резко развернулся, и Гропиус увидел дуло автомата, направленное прямо в его сторону. Человек не мог его видеть, но Гропиус, гонимый паническим страхом, с поднятыми руками выбрался из своего убежища. Он услышал сухой щелчок — незнакомец снял оружие с предохранителя. Грегор закрыл глаза и представил, как выстрел ударит ему в грудь. Он стоял не двигаясь, ничего не ощущая вокруг себя. «Это конец», — решил он.
Почему он не стреляет? Гропиус подождал еще немного, страстно желая, чтобы это затянувшееся мгновение оказалось поскорее позади. Почему он не спускает курок?
Гропиус робко приоткрыл глаза и посмотрел на незнакомца:
— Прасков, ты?
Какое-то время бывшие коллеги молча стояли друг против друга. Прасков был шокирован не меньше Гропиуса, который первым обрел дар речи.
— Что здесь происходит? — спросил он шепотом, надеясь, что Прасков не заметит, как он трясется всем телом, и добавил: — Я думал, ты пластический хирург, а ты гангстер.
Между тем Прасков тоже успел прийти в себя от неожиданной встречи и глухо ответил:
— Как видишь, одно не исключает другое. Но что у тебя общего с этими братьями?
— Ничего, совершенно ничего, — ответил Гропиус, — я хотел только узнать об ордене, который стер с лица земли столько людей.
Прасков злобно усмехнулся:
— Тогда мы могли бы сработаться! Мы пришли сюда, чтобы раз и навсегда положить конец их делишкам. Эти братья плохо влияют на бизнес.
— Что это значит?
С автоматом наперевес Прасков огляделся и спокойно сказал:
— Количество операций по пересадке органов катастрофически сократилось. Люди боятся отравления. Многие потенциальные пациенты считают, что лучше умереть естественной смертью, чем от чужого отравленного органа. А это означает, что резко упал спрос. Меньший спрос тянет за собой понижение цен на свободном рынке — очень простой расчет. И именно поэтому этот корабль через пару минут разорвет на сотни маленьких кусочков заложенная в него взрывчатка — и он пойдет на дно.
— Взрывчатка? Твои люди заложили взрывчатку?
— Угадали, коллега. Ни по одному из этих братьев не прольется ни одна слеза. А мои ребята — мастера своего дела.
Гропиус долго смотрел на Праскова. Несмотря на темноту, он различил дьявольское выражение на его лице. И Грегору пришла в голову мысль.
— Скажи, а та посылка с взрывчаткой на имя Фелиции Шлезингер, которая меня чуть не убила, твоих рук дело?
На какой-то момент Прасков засомневался, потом язвительно ответил:
— Гропиус, такого бы я никогда не сделал. Хотя — ты этого заслуживаешь. В конце концов, это ты смешал мне все карты и провалил дело.
Тут Гропиус сжал кулаки и набросился на Праскова как сумасшедший.
— Ты грязная свинья! — заорал он вне себя.
Тот легко увернулся, а двое подручных Праскова заломили Гропиусу руки.
— Послушай, ты, чемпион по боксу! — сказал Прасков, подняв указательный палец. — Прежде чем нападать на людей, следует подумать о том, не навредит ли тебе это.
Тихим свистом он собрал своих людей, и один из них подал сигнал карманным фонариком. Катер развернулся, подошел ближе к кораблю. Прасков и его люди начали спускаться вниз по канату, привязанному к перилам. Прежде чем Гропиус успел хоть как-то отреагировать, катер начал отходить.
Гропиус был близок к обмороку. Он закрыл глаза. Ну, вот и все, было ясно ему. Сейчас раздастся оглушительный взрыв. Больше Грегор ни о чем не думал, ничего не чувствовал, он был в состоянии, похожем на невесомость.
Лишь когда кто-то негромко прокричал его имя, он очнулся от шокового состояния.
— Гропиус!
Грегор подошел к перилам и посмотрел вниз.
Прасков стоял на корме катера и яростно махал рукой:
— Прыгай! Это твой последний шанс.
На кормовой палубе зажегся свет. Шум разбудил команду.
Гропиус раздумывал недолго: он перескочил через перила и одним прыжком оказался на носу катера. Правая нога после падения сильно болела, но, когда профессор услышал взревевшие моторы, он понял, что спасен.
Катер разрезал волны, высоко задирая нос. Пенящиеся валы, как скалы, вздымались навстречу небольшому суденышку, который уверенно вел Прасков. Гропиус ухватился за скамью, на которой сидел. Из-за грохочущего шума двигателей разговаривать было невозможно.