Но вместо смертельного оружия из окна показался черный чемоданчик. Чемоданчик открыли, и взору Гропиуса предстали два ряда упакованных лиловых пятисотевровых купюр.
Он не знал, как долго просидел без движения. Невидимка в машине закрыл чемодан с деньгами и протянул его из окна. Гропиус опустил боковое стекло джипа и принял его. По-прежнему не до конца осознавая, что делает, он протянул в ответ папку.
Только когда он уже ехал обратно по улице Вассербургер, Гропиус понял масштаб своего поступка.
Но почему-то не сожалел о случившемся.
Вернувшись домой, Гропиус поставил чемодан в прихожей. Потом долго рассказывал Франческе о том, что произошло с ним.
— И сколько тебе заплатили за папку? — спросила Франческа, подумав некоторое время.
— Я не знаю, — ответил Гропиус, и это было правдой. Через силу улыбнувшись, добавил: — Можно посчитать!
Франческа принесла чемодан и поставила его на письменный стол.
— Столько денег сразу я еще никогда не видела, — заметила она удивленно и начала пересчитывать одну из пачек.
— Я тоже, — ответил Гропиус.
Франческа остановилась:
— Бог мой, да тут не меньше десяти миллионов.
Грегор кивнул:
— Достаточно, чтобы начать новую жизнь.
В тот же самый день Гропиус позвонил Фелиции.
— Помнишь нашу поездку в Вену? — начал Грегор без обиняков.
— О да, — ответила Фелиция, — очень приятное воспоминание. Но ты же не из-за этого мне звонишь?
— Помнишь содержимое сейфовой ячейки в банке?
— А при чем тут оно?
— Это вовсе не была подкова из слоновой кости!
— А что?
— Фрагмент кости Иисуса из Назарета.
— Ах! — ответила Фелиция. Потом была долгая пауза. Гропиус ничего другого и не ожидал.
Наконец он осторожно спросил:
— Надеюсь, что ты не отказалась от сейфа в банке?
— Честно говоря, собиралась это сделать, — ответила Фелиция, — но у меня не было времени. Как ты относишься к мысли переписать на себя этот сейф вместе с его содержимым? Ты лучше меня знаешь, как с ним поступить.
— Фелиция, ты хоть понимаешь, о чем сейчас говоришь?
— Конечно.
— Собственно, я еще кое-что должен тебе сообщить. Папка Шлезингера под названием «Голгофа» нашлась. Она лежала в багажнике его «ситроена».
Сначала Фелиция рассмеялась, но уже в следующий момент снова стала серьезной:
— Грегор, я больше не хочу иметь ничего общего с этими событиями, ты меня слышишь? Забирай все и сожги или еще лучше сделай на этом деньги. Но оставь меня в покое. И еще кое-что: Анатоль не должен ничего знать об этом. Мы поняли друг друга?
— Да, — коротко ответил Грегор Гропиус.
Грегор и Франческа ломали голову над тем, как поступить с этими десятью миллионами евро. В доме такие деньги оставлять было нельзя. Это было бы слишком рискованно. В конце концов они приняли решение упаковать деньги в коробку и поместить ее в сейфовую ячейку в банке, к которой у обоих был бы доступ. После всех дел они решили поужинать в одном из шикарных ресторанов в центре города. Грегор выглядел подавленным и удрученным.
— Я не понимаю тебя, — сказала Франческа, — нужно радоваться, что все так замечательно окончилось!
— Ты думаешь?
— Теперь ты знаешь, кто был организатором убийств. Это же и есть как раз то, чего ты хотел. А с Прасковым тебе не справиться. Если он исчезнет, его место тут же займет кто-то другой.
— Да, все верно, — ответил Грегор, — только кто убил Шлезингера, я не знаю до сих пор. Известны только заказчики!
Франческа внимательно посмотрела на Грегора:
— Грегор, ты сумасшедший, ты доведешь себя до ручки! Успокойся же, наконец!
Это был первый раз, когда Франческа взбунтовалась, и Гропиус задумался, а стоила ли эта игра свеч — таким способом проверять силу ее любви. Он уже почти решил, что остановится на достигнутом и предоставит полиции окончательно разбираться в этом преступлении, когда ранним утром после бессонной ночи его разбудил телефонный звонок.
Вольф Инграм, руководитель спецкомиссии по делу Шлезингера, сообщил, что дело приняло сенсационный оборот. В 9 часов 30 минут он ожидает Гропиуса у главного входа в клинику.
Когда Гропиус подъехал к клинике в назначенный срок, его ожидали Инграм и двое его коллег в штатском. Подойдя ближе, Грегор заметил, что они вооружены. Очень коротко Инграм посвятил Гропиуса в курс дела, что в западной части Средиземного моря затонуло судно, на котором было от ста до двухсот человек. Предположительно, владельцем корабля была некая тайная секта, члены которой, вероятно, подорвали себя сами. Название корабля было: In Nomine Domini — сокращенно IND.