Обдумывая эту последнюю возможность, он услышал слова Вероник:
— Ты спишь с женой Шлезингера, и вы оба задумали план, укокошить ее муженька. Неплохая идея — отправить соперника под нож во время операции. И прекрасная наживка для прокурора! — Она триумфально улыбнулась, не подозревая, какое облегчение испытал ее муж при этих словах.
Гропиус молчал, это длилось долго, пока он не привел мысли в порядок. А Вероник наслаждалась тишиной, считая ее своей победой.
— Если я тебя правильно понял, ты хочешь продать эти фотографии и свое молчание за миллион, — сказал Грегор, и его голос звучал удивительно безучастно.
— Если хочешь так выразиться, да. Я знала, мы поймем друг друга.
До сих пор они говорили довольно тихо. Вдруг ни с того ни с сего голос Гропиуса стал громким и настойчивым:
— Тебе еще хоть что-нибудь интересно, кроме денег, денег, денег?
— Признаю, — ответила Вероник и кокетливо выпятила нижнюю губу, — деньги сейчас — это мой главный интерес. Одинокой женщине нужно знать, с чем она останется.
«И на этой женщине ты был женат целых восемнадцать лет», — подумал Гропиус. Потом он решил ответить, исключительно с целью ее поддеть:
— Твоя истерика мне надоела. Если бы я спал со всеми женщинами, с которыми встречался в последние годы, меня бы уже не было в живых. Я бы умер от истощения. — Возвращая ей фотографии, он продолжил: — Только человек с извращенной фантазией или душевно больной увидит в этих фотографиях доказательство интимной связи. А что касается твоей теории об убийстве… эта мысль настолько абсурдна, что я даже не хочу об этом говорить.
Гропиус кивнул официанту, благообразному седому мужчине, который производил такое впечатление, будто и родился в своем черном костюме. Тот подошел, и Гропиус оплатил счет. Лицо Вероник напряглось настолько, что казалось, будто кожа сейчас лопнет, глаза метали молнии.
— Я позабочусь о том, чтобы эти фотографии оказались в газетах, — прошипела она, — так ты погубишь всю свою оставшуюся жизнь! — и, почти плача, добавила: — Один миллион, и ты мог быть счастливым с этой сукой!
Но Гропиус ее уже не слушал. Он встал и, не прощаясь, пошел к крутящейся двери фойе.
Глава 3
Улица Хайльманн-штрассе, 30. Это адрес Федеральной разведывательной службы (ФРС). Снаружи это сооружение выглядит провинциальным и кажется почти вдвое меньше, чем американское ЦРУ. За высокими серыми бетонными стенами с гербовым орлом и тяжелыми железными воротами, которые рывками отъезжают в сторону, чтобы пропустить лимузины с тонированными стеклами, прячутся запущенные здания шестидесятых годов. Едва ли кто-нибудь может предположить, что именно сюда являются шпионы и агенты со всего мира, приходят телефаксы и электронная почта из Латинской Америки и именно здесь прослушиваются телефонные переговоры с Аляской, которые потом расшифровываются и трактуются в соответствии с политической, экономической или военной ситуацией в мире.
Шпионов представляют обычно шикарно одетыми парнями с пистолетами в правой руке, обнимающими левой за талию фигуристых блондинок. Совсем иначе выглядел человек, который около восьми вечера покинул свой особнячок, ничем не примечательное двухэтажное строение в ряду таких же домов этого предместья, и сел в темно-синий БМВ. Ничего подозрительного в нем не было. И звучное имя он не носил, нет, его фамилия была Майер — по крайней мере, именно это имя было написано на табличке перед входом в дом. Выезжая с улицы Маргаретен-штрассе, Майер повернул на Хайльманн-штрассе и через семь минут езды оказался перед тяжеловесными решетчатыми воротами, которые радушно открылись перед ним, как по волшебству.
Фамилия — Майер, имя — Хайнрих, возраст — пятьдесят пять лет. Он был руководителем второго отдела ФРС и имел под началом более тысячи специалистов, компьютерных инженеров, электронщиков и связистов, которые умели легко обходиться со всем тем, что скрыто от глаз и носится по воздуху между Северным и Южным полюсом. Он снабжал информацией пятый отдел — одно из шести подразделений ФРС, которое занималось расследованием дел в таких областях, как организованная преступность, международный наркобизнес, нелегальная миграция, отмывание денег и международный терроризм. Последнему со времен 11 сентября 2001 года уделялось особое внимание.
Отдел Майера с кодовым названием СИГИНТ (аббревиатура от английского signal intelligence — «распознавание сигналов») работал на самом дорогом оборудовании, и поэтому его сотрудникам нередко завидовали коллеги из других отделов, занимавшихся «человеческим фактором» или толкованием СМИ.