— Я имею в виду, может быть, это было только предупреждение, чтобы вы прекратили розыски?
— Я в этом даже уверен! Эти люди хотели только преподать мне урок, так сказать сделать предупредительный холостой выстрел, чтобы придать вес своим требованиям. Если бы они действительно собирались меня уничтожить, у них для этого было море возможностей. Нет, постепенно я все больше склоняюсь к мысли, что нужен им.
Фелиция вымученно улыбнулась:
— Какое абсурдное предположение.
— На самом деле! Назовите мне другую причину такого странного поведения! Каждый новый шаг в моем расследовании ведет за собой случайное столкновение, убедительно доказывающее, что мои шансы в намерении сорвать маску с этих людей ничтожно малы. Вспоминая вчерашнее происшествие, я думаю, что они вполне могли бы убить меня, переломать мне все кости, сделать инвалидом.
— Вы говорите об этом так спокойно! — Фелиция посмотрела на Гропиуса, который выглядел теперь уже гораздо лучше. Потом сказала: — Прокурор выдал мне тело моего мужа. Я заказала кремацию, без особой помпы.
Гропиус кивнул, задетый за живое. Пока он не сможет доказать свою невиновность, он все еще виноват в этой смерти.
— И конфискованные документы мне тоже вернули. Похоже, что не нашли ничего такого, что помогло бы полиции в расследовании.
Гропиус задумчиво отправил в рот кусочек тоста. Было видно, что мысленно он находится сейчас далеко отсюда. Внезапно он спросил:
— А профессор де Лука не объявлялся?
Фелиция удивленно посмотрела на него.
— Нет, честно говоря, о нем я больше и не вспоминала.
Гропиус сжал губы, потом сказал:
— Странно, вы не находите? Ведь речь шла о двадцати тысячах евро. Ни письма, ни факса, ни звонка…
— Мне очень жаль. — Фелиция потерла переносицу.
Это движение она делала машинально, когда размышляла, и Гропиуса это развеселило.
— Мне и правда страшно интересно, — сказала она наконец, — что за ценность была в том портфеле. Бриллианты, может быть? Мой муж практически не разбирался в драгоценных камнях. Это кольцо, — она положила руку на стол, на пальце горел бриллиант в оправе, — это кольцо я сама себе подарила. Арно, скорее всего, купил бы бижутерию со стекляшкой. Хотя…
Грегор вопросительно посмотрел на Фелицию:
— Хотя?
— Когда я думаю о том, что совсем недавно выяснила о его двойной жизни, тут уже я не могу исключить того, что он и в бриллиантах не разбирался только для вида.
— Зачем ему это было нужно?
Фелиция выпятила нижнюю губу.
— Он же заработал десять миллионов, не сказав об этом ни слова?
— Тут вы, конечно, правы. Если посмотреть с этой стороны, то это дело в Берлине на двадцать тысяч евро — просто сущая мелочовка. И все же для меня до сих пор остается загадкой, почему эта синьора Колелла вот так вот ни с того ни с сего исчезла, а от де Луки ни слуху ни духу.
— Он ждет звонка от Шлезингера!
— Возможно.
Гропиус задумался и, казалось, не замечал ее. Фелиция пристально изучала его.
— Мне кажется, я знаю, что с вами происходит, — сказала она неодобрительно.
— Да? Вы так думаете? — Гропиус горько усмехнулся.
— Как долго вы еще собираетесь действовать на свой страх и риск? Было бы лучше, если бы мы передали всю информацию полиции. Вы так не думаете?
Профессор глубоко вздохнул. Он был далек от мысли просто принять противоположную точку зрения. Несомненно, были и более достойные занятия, чем сражаться с неизвестным противником, преследующим неизвестную цель. Но он уже настолько глубоко втянут в эти розыски, что практически нет шансов их остановить, не оказавшись самому под подозрением. Вдруг Гропиус сказал:
— Завтра я лечу в Турин.
Фелиция посмотрела на Гропиуса так, как будто он сделал неожиданное открытие. При этом она догадывалась, что ее поведение будет иметь последствия.
— Вы никогда не сдаетесь, — сказала она разочарованно.
— Нет, никогда! — ответил Гропиус. — А в этом случае и подавно.
Фелиция задумалась на мгновение, потом решительно произнесла:
— Ну, хорошо. Мне не удастся отговорить вас, и поэтому я тоже поеду. В конце концов, это касается меня в первую очередь!
— Тут я не был бы столь уверен, — возразил Гропиус, — я думаю, что эта история касается нас обоих в одинаковой мере. И вообще, я не считаю, что это хорошая идея — лететь в Турин вместе. Рано или поздно это выяснится и может быть неверно истолковано.
На это Фелиции нечего было сказать.
— Но вы будете держать меня в курсе дела! — сказала она профессору, прежде чем уйти.